"Ирина Баздырева. Увидеть Мензоберранзан и умереть " - читать интересную книгу автора

балахона крохи какой-нибудь толк. В конце концов, не придумав ничего лучше,
она сунула его за низкий вырез жесткого корсажа.
Прислужницы, открыв перед нею двери, ввели ее в огромный зал.
Отшлифованные до зеркального блеска черного мрамора плитки пола отражали
стены и непроницаемую тьму под бесконечно высоким потолком. Посреди зала
тянулся длинный стол по обе стороны которого были задвинуты стулья с
высокими резными спинками. Возле каждого из них стояли, тихо
переговариваясь, мужчины и женщины в богатых убранствах. При появлении Ники
они низко поклонились ей. Во главе стола высилось на специальном возвышении
кресло под балдахином, украшенное золотой бахромой. Именно к нему
направились прислужницы за которыми следовала и Никиа. Очевидно ей
предстояло занять именно его. То, что она попала не на совет матерей, Ника
сообразила по тому, что здесь находились мужчины, а длинный стол был
уставлен сверкающей посудой.
Она расстроилась: есть под пристальными взглядами присутствующих - еще
то удовольствие. А если окажется, что придется пользоваться при этом и кучей
столовых приборов... Приподняв платье, как это делали дамы высшего света,
которых Ника видела в кино, она поднялась на возвышение, откинув ногой шлейф
своего плаща-балахона, и села на подушку кресла. Здорово это у нее
получилось, и Ника немножечко приободрилась.
Одна из прислужниц начала нараспев читать что-то вроде молитвы,
восхваляя великую Ллос и моля ее не отворачиваться от дочерей преданного ей
Дома де Наль и покарать всех его врагов. В это время Ника разглядывала его
многочисленных домочадцев. Раз она мать этого дома, то, получается, что все
сидящие здесь - ее дети? Ну, надо заметить, что для такой многодетной матери
у нее шикарная фигура. Хотя некоторые ее "детки" были если не ее возраста,
то много старше своей мамочки. Все женщины и мужчины были такими же
темнокожими, как она, и всех отличала особая красота, какая-то порода и
аристократичность. Белые волосы всех оттенков, от тусклой седины до
белоснежных или платиновых, были уложены в затейливые прически. У женщин они
были не такие высокие, сложные и богато украшенные, как у Ники. Простой
покрой женских платьев компенсировался богатой вышивкой или драгоценными
украшениями, но и в их количестве они уступали Нике. Положение обязывает.
Мужчины, сидевшие в дальнем конце стола, были одеты проще и строже. Их
одеяния позволило Нике разделить их на две категории. Те, что носили
короткие камзолы с глухими высокими воротниками, штаны, высокие сапоги из
мягкой кожи и накинутый на плечи обязательный плащ-балахон очевидно
принадлежали к военной касте. Мужчины преклонного возраста в мантиях с
широкими рукавами и глухими воротом, застегнутыми застежками из серебра
были, кажется, интеллектуалами. И все они, без исключения имели длинные
волосы, заплетенные в косу, либо собиранные в высокий хвост. Впрочем, у
некоторых они свободно спадали на плечи. И никаких украшений. Насколько
женщины были увешаны ими, настолько мужчины или явно чурались их, или им,
попросту, носить их не полагалось.
- Моя владычица, - раздался голосок из-за корсажа, заставив Нику
прервать наблюдения, очнуться и сообразить, что молитва уже окончена, а
читавшая ее прислужница выжидающе смотрит на нее, как и все остальное
общество, переминавшееся возле своих мест.
- Разрешите им садиться за стол, моя владычица, - подсказал Клопси.
- Как?