"Джеймс Роберт Бейкер. Инжектором втиснутые сны " - читать интересную книгу автора

Внутри - пакетик с травкой.
- Ты же хотел, чтоб я это раздобыла.
Да, помню, мы говорили об этом. Обычно травку достаю я, но мой канал
накрылся. Она сказала, что знает, у кого можно взять, но не упоминала, что
это Билл. Все логично, но во мне бурлит адреналин, доводя меня до
исступления. В голове крутятся поганые мыслишки, вроде "Да ну? И чем ты ему
заплатила? Отсосала у него?". А она в это время вся сияет, как Хейди - что
для меня служит лишним подтверждением ее вины. В конце концов она начинает
трещать о том, куда мы можем съездить на пасхальные каникулы, а я никак не
могу понять, почему же она не чувствует идущих от меня грязных волн - разве
что просто не хочет их воспринимать? Скорее всего, так и есть.
Ей исполняется семнадцать, на день рождения я дарю ей серебряный ножной
браслет. Она лежит на моей кровати, обнаженная, вытягивает правую ногу,
браслет сверкает на солнце. Я берусь рукой за ее бедро, там, где треугольник
ее волос пронзен солнечным лучом.
- Пожалуй, лучше я буду носить его на левой, - говорит она, теребя
застежку. - Ч-черт, не могу расстегнуть эту штуку.
- В этом-то и смысл, - сообщаю я, пытаясь расстегнуть браслет. - Это
браслет раба.
- Тогда ты тоже должен носить такой, - мягко говорит она. - Ты ведь мой
раб, да?
- Да, похоже на то. Эх, надо было слушаться папу. Он ведь усадил меня
рядом и предупредил.
- Серьезно?
Наконец мне удается расстегнуть браслет, нажав на застежку зубами.
- Ага, он говорил, что есть кое-что, чего никогда нельзя делать вместе
с женщиной, а то на всю жизнь останешься ее рабом.
Я обвиваю цепочкой ее левую лодыжку, но теперь никак не могу застегнуть
браслет. Ее это, похоже, не волнует.
- И что же это такое?
- А, ну он говорил мне... - кладу браслет в сторонку, - говорил, что
как бы женщина ни просила, - развожу ее ноги в стороны, - никогда, ни за
что, ни при каких обстоятельствах, нельзя делать вот так... - и утыкаюсь
лицом в ее промежность, в пышный треугольник волос.
Этой ночью на ПВ обрушивается шторм. Мы смотрим по телику на потоки
воды, слушаем о том, как размывает дороги. Из внутреннего дворика нам видны
команды "Caltrans",[145] они пытаются спасать дома там, внизу, на
Португез-Бэнд. А мы здесь, наверху, в безопасности, мы шутим над этим, и я
уже в ней, и целую ее, не переставая медленно двигаться вперед-назад вместе
с ней.
- А что ты будешь делать, - спрашивает она, - если вдруг дом начнет
оползать?
- Ничего, - отвечаю я, зная, что это единственно возможный ответ. -
Какой смысл? Тогда все равно все, что тут есть, сойдет вниз по склону.
Мы оба смеемся, думая, что эта мысль весьма ясна и остроумна, и
становится интересно - а вдруг это окажется правдой?
Конец пленки. Бобина закончилась, как раз, когда я подъехал к
"Тропикане". Это была моя любимая серия, и заканчивалась она в нужном месте.
Я знал, что в этом фильме будет дальше.
Нет, не то чтобы я вот уже двадцать лет каждую ночь смотрел фильм о