"Джеймс Роберт Бейкер. Инжектором втиснутые сны " - читать интересную книгу автора

Черил Рэмптон. Жизнь шла дальше. И в ней были три брака, куча авантюр -
хватило бы сделать толстенный сборник песен кантри, были серьезные
отношения, несерьезные отношения, несколько нарушений "закона о белом
рабстве",[146] ну и три-четыре свидания на одну ночь. Я любил, я ненавидел.
Бывал увлечен, ослеплен блеском, измучен навязчивой идеей, удовлетворен,
обманут, невъебенно слеп, одурачен вновь. У меня были рыжие, брюнетки,
золотистые блондинки, панковские девицы с фиолетовыми волосами. Я оказывался
в постели с типажами Шарон Тэйт и Линды Касабиан,[149] Пэт Бенатар[150] и
Пэтти Херст,[153] и теми, которые без "Бинаки"
У меня была тогда подружка, и она строила козью морду всякий раз, как я
прибавлял звук на песнях "Stingrays". Она считала их музыку устаревшей,
архаичной, "замыленной", пережитком виниловой эры начала шестидесятых. Хезер
предпочитала вечно актуальную современность - "Strawberry Alarmclock"[157]
или "Moby Grape".[158]
В начале шестьдесят седьмого "Stingrays", наконец, прекратили работу, и
для меня это было чем-то вроде благословения. Их композиции были неразрывно
связаны с моими воспоминаниями о Черил, и все то время, что они записывали
новые песни, я не мог забыть о ней. А когда закончили - я освободился.
"Stingrays" исчезли из эфира буквально за одну ночь, их смыла волна
психоделии, которая вынесла на гребень Джими Хендрикса, альбом "Sgt.
Pepper"[160]
Теперь "Stingrays" крутили только на радиостанциях с темой "мелодии
нашей юности", где песня "Люби меня этой ночью"
Сейчас я слушал именно "Stingrays". Там, в своей комнате, на втором
этаже мотеля "Тропикана", я поставил вторую сторону альбома "Грезы на
впрыснутом топливе".
Зачем я так поступил с собой сегодня?
Частично, наверное, из-за Линн. Шутки в сторону - я связывал с ней
огромные надежды. Она, конечно, была шизоидной - рассуждения и эмоции просто
рвали ее на части. Но нам было хорошо. В начале вообще все было просто
здорово. И я любил ее. Правда, не думаю, что был в нее влюблен. Как-то мы с
ней обсуждали это, и сошлись на том, что сама концепция "влюбленности"
представляет собой "незрелую фантазию, угнетающую личность" (это
действительно ее слова); в средней школе через эту стадию проходят
практически все - просто потому, что не знают ничего лучшего. А вот у нас,
согласно Линн, были "зрелые взаимоотношения, основанные на взаимной
поддержке". До той самой ночи, когда она обвинила меня в том, что я пытался
изнасиловать ее во сне.
Вторая сторона заканчивалась "Раем в зеркале заднего вида" -
чувственно-мечтательной, дивной песней. После пены
исступленно-романтического утопизма, захлестнувшей все остальные композиции
этого альбома, эта оставляла чувство теплого прощания: Шарлен одна в своей
пастельной комнатке, в пригороде, тоскует по лету, которое только что
закончилось:

Эти долгие жаркие дни,
Словно солнце захода не знает,
И на взморье наш тихий смех -
Детка, их не забыть никогда мне.
Но спускается ночь наконец,