"ибн Баттута. Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий " - читать интересную книгу автора

принадлежащее Туркам, и от него до областей румских восемнадцать дней пути,
из коих восемь дней надобно ехать по необитаемой и безводной степи, но
путешествуя в холодное время, воды с собою мы не везли.
При вступлении в сию степь, представился я Султанше, желая
засвидетельствовать ей мое почтение. Она ласково приняла и одарила меня. Мне
дали пятнадцать лошадей. Потом приехали мы в Матули, первое место,
принадлежащее Руму. Отсюда до Константинополя двадцать два дня езды. Здесь
встретили нас женщины, прислужницы, и войско, посланные от отца Султанши,
когда он услышал о приезде дочери. Отсюда в Константинополь поехали мы уже
на лошадях и мулах, по неудобству дорог, и только Султанша ехала в своей
повозке. С Султаншею отправилась отсюда только ее свита, а эмир супруга ее,
с войском, остался в Матули, и я оставил тут моих провожатых и повозку.
У Султанши была дорожная мечеть, которую ставили на каждой станции, и
она в ней молилась, но в Матули мечеть была брошена, умолкли голоса
моэззинов, и на обеде Султанши появилось вино; мне сказывали, будто она ела
даже свинину; по крайней мере, на молитву она и свита ее не являлись более,
и только турецкие рабыни ее приходили молиться с нами, с тех пор, как мы
вступили в землю неверных. Мне, впрочем, приказано было воздавать всякое
уважение. Когда остановились мы за день пути от Константинополя, младший
брат Султанши выехал к ней навстречу, с 5,000 вооруженных всадников, и как
младший, встретил сестру, стоя на ногах. Другой брат явился потом с 10,000
всадников. Когда приблизились мы к Константинополю, обитатели его, мужчины,
женщины, дети, в нарядных платьях, толпами встретили нас. Сам Император и
супруга его, с множеством придворных, выехали встретить дочь; теснота и
давка была ужасная. Султанша вышла из повозки, поклонилась низко отцу и
матери, и поцеловала землю в знак почтения.
Мы прибыли в Константинополь около захождения солнца. В знак радости,
так сильно звонили в колокола, что воздух наполнился звоном их. Нас не
пустили во дворец без позволения Императора, но дочь его тотчас выпросила
позволение, особливо мне. Нас поместили после того в доме подле ее жилища, и
каждый вечер и каждое утро приносили нам пищу. Император дал нам охранную
грамоту, с позволением обозревать его столицу. На четвертый день представили
меня самому Императору Такфуру (Андронику), сыну Георгия, который был еще
при мне жив, но удалился от мира, сделался монахом и передал царство своему
сыну. При пятом входе во дворец осмотрели меня, нет ли со мною какого
оружия; такому осмотру подвергаются все, кто хочет видеть Императора.
Подобный обычай есть у Царей Индийских. Я был введен и униженно отдал мое
почтение. Император сидел на троне, с женою своею и Султаншею дочерью, а
сыновья его стояли за троном. Меня ласково приняли, и расспрашивали о моих
путешествиях, об Иерусалиме, храме Воскресения, яслях Иисуса, Вифлееме и
городе Авраама (Геброне), а так же о Дамаске, Египте, Ираке и Румской
Области, на что все я отвечал прилично. Жид был моим переводчиком. Император
весьма удивлялся моим рассказам, и сказал сыну своему: "Прикажи обходиться с
ним почтительно, и дай ему охранную грамоту." Он прислал мне потом почетное
платье, богато убранного коня и свой собственный зонтик, что почитается
знаком покровительства. Я просил дать мне особого провожатого, для осмотра
города. Мое желание исполнили, и несколько дней ходил я везде, осматривая
все редкости. Самая большая церковь здесь Агиа-Софиа, но я видел ее только
снаружи, ибо перед дверьми ее находится крест, и каждый приходящий обязан
целовать его, а без того не пустят в церковь. Говорил мне, что сию церковь