"Елена Басманова. Тайна древнего саркофага [D]" - читать интересную книгу автора

струящееся платье водянисто-фисташкового цвета выглядело нестерпимо
вульгарным.
Зизи смотрела остановившимся потусторонним взором на доктора, но ее
блуждающая многозначительная улыбка приглашала к всевозможным радостям
жизни.
- Ах, простите, я не представился. - Охваченный странным волнением,
доктор вскочил со стула, на который только что присел. - Доктор Клим
Кириллович Коровкин, держу частную практику.
Он поклонился муромцевским гостям.
Зизи взглянула на своего смуглого темноволосого спутника. Тот
по-военному выпрямился, щелкнул каблуками и сказал, играя чудными
обертонами низкого голоса:
- Граф Сантамери. Рене-Николь. Можно просто Рене. И без всяких "ваших
сиятельств". Нахожусь в Петербурге по делам, связанным с торговлей. Я
владею производством в нескольких городах - главное предприятие недалеко
от Па-де-Кале. Слышали, вероятно?
- Да, слышал, - подтвердил доктор, внимательно глядя на слишком
молодого и слишком красивого для предпринимателя - так казалось доктору
Коровкину - человека.
- На этом морском побережье остановился на несколько дней -
сопровождаю Зинаиду Львовну. Я держу мотор. - И обращаясь к Брунгильде:
- Для меня он - как корабль для капитана или лошадь для всадника. -
Посветлевшее от обаятельной, застенчивой улыбки лицо графа стало еще
моложе, но он тут же посерьезнел, повернувшись к Климу Кирилловичу:
- Чудо техники, да и может быстро доставить на концерт Зинаиду
Львовну. Она - удивительная певица, а морской воздух и природа - должны
исцелять от ипохондрии. Не правда ли?
- Вполне возможно, - дипломатично откликнулся Клим Кириллович, новым
взглядом окинув Зизи, жеманно опустившую глаза в пол. Ипохондрия? Или
что-то другое - значительно хуже?
- Зинаида Львовна проживает на соседней даче, - пояснил граф, - я же
расположился во флигеле. Сегодня мы решили представиться соседям. Надеемся
на ответный визит.
Сантамери поклонился доктору и направился к чайному столу. Он с
чувством поцеловал руку Елизавете Викентьевне, Муре и Брунгильде. Через
минуту на веранде из посторонних остался один лишь студент Петя Родосский.
Он еще не решил - уходить ли ему, или можно еще немного посидеть за столом
и полакомиться щавелевым пирогом.
- Клим Кириллович, - Елизавета Викентьевна полуобернулась, - сейчас
вскипит самовар, и мы продолжим наше чаепитие. Вместе с Петенькой - я
забыла его представить. Петр Родосский, наш новый знакомец. Его привел к
нам ассистент Николая Николаевича, Ипполит Прынцаев. Помните такого?
- Да, конечно помню, молодой спортивный человек, - приветливо
улыбнулся доктор, разглядывая светловолосого, вихрастого, еще по-отрочески
нескладного юношу, стоящего у открытого окна и теребящего край ажурной
тюлевой занавески. Он казался смущенным.
- Чем изволите заниматься, господин Родосский? - с неожиданной для
себя иронией спросил доктор.
- Вы, кажется, думаете, что я - поповский сын? - с вызовом ответил
юнец и надменно вздернул округлый подбородок.