"Елена Басманова. Тайна серебряной вазы [D]" - читать интересную книгу автора

подружкой, полистать газеты и журналы.
Так выглядит знаменитая булочная Ширханова всегда, но ныне,
специально к Рождеству - последнему Рождеству старого века - ширхановцы
придумали и диковинку. В открытой витрине булочной они воссоздали
евангельский сюжет: поставили чучела овцы, барана, осла вокруг небольшой
корзины. А в корзину, выстеленную белоснежным полотном, поместили
настоящее произведение пекарного искусства - хлебобулочного младенца,
протягивающего к прохожему светло-золотистую ручонку. Глазки - крупные
изюминки - выглядели как настоящие, а на лице младенца играла улыбка...
Правда, сейчас ничего не видно, удивительную картину на ночь закрывали
ставнями и на них вешали замок. Но какой восторг вызывала необыкновенная
композиция днем - особенно у детишек, которых приводили сюда няньки или
мамаши! С какой радостью малыши, сняв варежки, бережно и осторожно трогали
ручонками гладкий ослиный или кудрявый овечий бок!
Доктор Коровкин улыбнулся и перевел взгляд вверх. Наконец-то в
разрывах невидимых туч, затмевающих в эту рождественскую ночь звездную
сферу, проглянула первая звезда.
- Тетушка! - по-детски нетерпеливо крикнул доктор, боясь, что звезда
скроется. - Тетушка! Пойдите сюда, скорее.
Тетушка появилась в кабинете так быстро, что он понял - все уже
готово к рождественской трапезе.
- Ну, вот и хорошо, хорошо, - она встала рядом с племянником, - вот и
она, милая, первая звездочка. Пора к столу, Климушка.
- И как, как он мог, как он посмел сказать, что Бог умер? - Клим
Кириллович приобнял тетушку за плечи. - Это и по-христиански глупо, и
по-человечески нехорошо.
- О ком ты, Климушка?
- О великом философе немецком - он умер недавно, в августе. На днях
был я с визитом у генеральши Зонберг - переутомление сердца. Сердечный
приступ снимал, утешал, успокаивал. Дочь ее, девушка самостоятельная и
прогрессивная, брякнула мамочке, что венчаться не собирается, когда замуж
пойдет. На философа немецкого сослалась, видно, с чужого голоса. На
Фридриха Ницше...
Оба уже сидели за столом и продолжали беседу.
- Не расстраивайся, - посоветовала тетушка, - это вредно для
пищеварения. Хотя как тут не огорчаться? От Ницше не вылечишь. И ладно,
если подобные случаи окажутся единичными. А вдруг они приведут к эпидемии?
Нет! Да что же такое я говорю? В рождественский-то вечер! Чур-чур, меня,
не к добру это. Недаром у меня сегодня с утра сердце не на месте.
Племянника и тетушку связывали тесные семейные узы - Полина Тихоновна
заменила Климу Кирилловичу рано ушедших отца и мать, сопутствовала ему с
младенческих лет, учила постигать окружающий мир, и все-таки выводы и
суждения тетушки часто оказывались для доктора неожиданными. Вот и сейчас
он не чувствовал готовым поддержать разговор о медицинских последствиях от
чтения Ницше. Нервозная речь тетушки, женщины трезвомыслящей и способной
принять любые невзгоды, ее необъяснимое беспокойство в светлый праздник не
на шутку огорчали его... На всякий случай он взглянул на тетушку весьма
выразительно.
- Да что мы все о грустном, сегодня праздник, - спохватилась тетушка,
сразу же уловив тревогу племянника. - Кушай, Климушка. Во всем, что ты