"Андрей Басирин. Тень Аламута " - читать интересную книгу автора

удержав, отпустил румийца. - Гореть мне в аду, вы...
Договорить не пришлось. Ночь за его спиной изорвалась оранжевым
пламенем. Тут уж и Летольд отступил на шаг.
- Что за чертовщина?! - вскричал граф. - Вы стали чудотворцем, Алексей!
Идемте же. Посмотрим, что случилось.
Далеко идти не пришлось. Крики доносились из черно-яростной степи, и от
криков этих на лбу капелана выступили крупные капли пота.
- Церковь! Церковь горит!
Огненная башня рвалась ввысь. Языки пламени лизали небо - так казалось
рыцарям. В свете пламени меркли звезды.
- К оружию! - взревел граф. - На мечи турок! Ах мерзавцы!
Ополоумевшие рыцари заметались, выхватывая клинки. Из суматохи выскочил
незнакомый оруженосец, что-то проорал. Речей в реве пламени слышно не было,
но граф догадался:
- Не турки? Само загорелось? - И бросился к огненному холму. - Ну так
шевелись! В цепь, сучье отребье! Ведра передавай! Живо, живо, живо!
Суматоха, кутерьма - вот стихия Жослена. Миг - и он уж в центре
событий: командует, распоряжается:
- Шатры! Шатры защищайте! А ну вместе! На-ва-ались!
Пожар в лагере - страшное бедствие. Прощелкаешь клювом, спать на голой
земле придется. Отблески пламени играют на лицах. Шипение пара, ржание
перепуганных лошадей. И запах дыма - едкий, тревожный. Как тогда, в
Хартабрате. Боже, прошу тебя!..
Больше всех суетился маленький бестолковый диакон, похожий на кудлатого
пса. Бороденка его уже тлела, прорехи дымились на сутане, но он не замечал
этого.
- Божьим... божьим попущением одним, - бормотал диакон, едва не
плача. - Всевышний да простит... во искупление!..
- Эй! - Жослен ухватил его за воротник. - Что ты там бормочешь, старый
хрен? Куда храм божий дел? Просношал?
- Он же... в оправдание свое...
- Что?!
Зубы дьяка клацнули.
- Я не сделал никакого преступления! - заголосил он. - Ни против закона
Иудейского, ни против храма!
Подоспели другие крестоносцы. Мало-помалу предыстория событий
прояснилась.
Глупость человеческая, как известно, не зависит ни от национальности,
ни от вероисповедания. Крестоносцы стояли в степи уже порядочно. За это
время в хальфе и тростнике, устилающем полы импровизированной церкви,
завелись блохи. Дракон правильно рассудил, что воин Христа не может
одновременно почесываться и творить молитву, вот только выводы из этого
сделал неправильные.
Когда он поджег выметенный тростник, чтобы сжечь его вместе с блохами,
вспыхнула сухая трава, окружавшая шатер-храм. Всё церковное имущество, ризы
и дароносицы, сгинуло в огне. Хорошо хоть, Господь смилостивился над
рыцарями: могло и пол-лагеря выгореть.
В полном молчании крестоносцы разошлись по своим шатрам. Лишь отец
Бертран не торопился уйти.
- Скажите, граф, - попросил он. - Именем Всевышнего, рассейте мое