"Андрей Басирин. Тень Аламута " - читать интересную книгу автора

Харранка принялась разоблачаться. Красотой она и в девичестве не
блистала, а пожив несколько лет в сытости и праздности, - и подавно. И кто
из поэтов придумал, что "зад, подобный горе песка" - это красиво?
- Иди же ко мне, красавчик мой!
"Сабих!! - мысленно взвыл правитель. - Где ты?"
Всему на свете приходит конец. Липким объятиям, подобным прикосновениям
куска теста, тошнотворному дыму алоэ, визгливому женскому речитативу. Всему.
Забарабанили в дверь кулаки. Донеслось отрывистое:
- Гонец! Гонец к господину! От эмира Халеба и Харрана, Балака Горы!
Немедленно!
За дверью стоял крепыш в кольчуге, драных шароварах и неряшливо
намотанной чалме. Ноги крепыша изгибались колесом, нос его тянулся к нижней
губе, словно принюхиваясь к чему-то. Щеки свисали, как у пастушеского пса,
редкие усики торчали воинственно - и попробовал бы кто сказать, что Сабих
ибн Васим не заслуживает своего имени! Ох, не поздоровилось бы наглецу!
Раньше чем опомнилась ошарашенная Ляма, Хасан подхватил шальвары и
халат - и к двери. Уже снаружи, облачаясь под сочувственными взглядами
стражников, он почувствовал себя на седьмом небе. Милостив Аллах и велик. Не
только карает, но и награждает порой!
- Скорее, Сабих, скорее! - покрикивал Хасан на ходу. - Отчего медленно
так? Где шлялся?
- Виноват! - Звуки вырывались из горла Сабиха, словно собачий лай. -
Вина раздобыть не могли. И ладья шахматная запропастилась. Искали.
- Ох, на кол бы вас всех! Ну, двинули.
Дальше всё сложилось великолепно. Верный Сабих провел владыку потайным
ходом за пределы дворца. А там уж все честь-честью: и винишко, и бастурмация
с перцем, и шахматы. Курений - никаких. Женщин - тоже. Однажды Хасан
пригласил танцовщиц, но бабы-то дуры... Всё разболтают-растрезвонят. Тайный
приют перестал быть тайным. После скандала, что случился во дворце, Хасан
так и сказал танцовщицам: "Скрывайте то, что с нами было, и пусть собрания
охраняются скромностью". А потом прогнал их из города. Потому что скромности
у танцовщиц, что у гепарда под хвостом.
Но сейчас все должно было пойти иначе, Хасан повязал своих
собутыльников круговой порукой. На посиделках в тайном доме решались многие
дела. Возвышения и назначения, налоги и откупные, долги и взятки. Попасть на
пирушку значило стать в Манбидже влиятельным лицом. Неудивительно, что Сабих
ибн Васим старался вовсю, ограждая своего хозяина от шпионов.
Навстречу уж спешил хозяин дома с распростертыми объятиями:
- О, славна ночь эта и час! Идем же, о повелитель.
- Весь внимание и предвкушение.
Зашуршали, откинулись занавеси. В глаза ударили золотые огни ламп.
Теплые летучие тени побежали по стенам. Хасан полной грудью вдохнул запах
свободы - с горчинкой лампового масла, ароматами жареного мяса и вина.
В комнатке, отделанной бирюзовыми тканями, среди ковров и подушек
сидели гости Хасана. Кадий Бурхан с бородой вкось и легкой сутяжинкой в
глазах. Казначей Керим - колобок масляный. Глянешь на него, праздник
вспоминается, сытный Курбан-байрам. А вот и начальник стражи Сабих ибн
Васим. Брыластый, крепкий, кривоногий. Рожа красная, нос пуговкой, брови
выгоревшие - не один лиходей во сне криком заходится, Сабиха вспоминая.
Все это Хасан отметил походя, краем глаза, потому что взгляд его сразу