"Г.Башляр Психоанализ огня " - читать интересную книгу автора

любви. Он прячется в недрах материи, тлея под спудом, как затаенная
ненависть и жажда мести. Из всех явлений он один столь очевидно наделен
свойством принимать противоположные значения - добра и зла. Огонь - это
сияние Рая и пекло Преисподней, ласка и пытка. Это кухонный очаг и
апокалипсис. Он доставляет радость ребенку, смирно сидящему у печи; но он же
наказывает за непослушание того, кто затеет с ним слишком дерзкую игру. Он
дает блажен-

19

ство и требует почтительности. Это божество охраняющее и устрашающее,
щедрое и свирепое. Огонь противоречив, и потому это одно из универсальных
начал объяснения мира.
Если бы не изначальное наделение огня ценностью, для нас были бы
непостижимы ни снисходительность, примиряющая разум с кричащими
противоречиями, ни энтузиазм, склонный к неоправданному нагромождению самых
восторженных эпитетов. Какое умиление и сколько нелепости, к примеру, в этих
строках, написанных в конце XVIII века одним врачом: "Говоря об огне, я не
подразумеваю сильный палящий жар, возбуждающий и противоестественный, в коем
жидкости и питательные вещества не варятся, а перегорают; я говорю о
приятном, умеренном, целительном, как бальзам, тепле; вместе с некой влагой,
имеющей сродство с влажностью крови, оно проникает в разнородные по составу
жидкости, а также в пищеварительные соки, разлагает их на части, смягчает,
сглаживает грубость и жесткость их компонентов и наконец доводит их до той
степени нежности и утонченности, какая позволяет им соответствовать нашей
природе". На этой странице нет ни единого аргумента, ни единого эпитета,
которые могли бы получить объективное истолкование. А между тем насколько
она убедительна! Кажется,

20

текст соединил в себе силу убеждения врача и всепроникающую силу
лекарства. Так как тепло среди всех медицинских средств обладает самой
сильной проникающей способностью, врач, вознося ему хвалу, достигает
наибольшей убедительности. Во всяком случае, когда я перечитываю этот
текст - и пусть, кто может, объяснит исподволь возникающую ассоциацию, - мне
всегда вспоминается добрый церемонный доктор: стоя у изголовья моей детской
кроватки, он успокаивает какими-то учеными словами встревоженную мать. Это
было зимним утром в нашем скромном доме. В очаге поблескивал огонь. Меня
поили "толутанским сиропом", я облизывал ложку. Где вы, времена
целительного, как бальзам, тепла и ароматных горячих снадобий!

II

Когда я болел, отец растапливал в моей комнате камин. Он с величайшей
тщательностью складывал поленья поверх мелких щепок, просовывал между
прутьями решетки пучок стружек. Не суметь разжечь огонь
считалось недопустимым конфузом. Я не представлял, чтобы кто-то мог
сравниться с отцом в этом деле, а он не доверял его никому другому. Право,
кажется, до восемнадцати лет мне не доводилось самостоятельно разжигать