"Хуан Бас. Трактат о похмелье " - читать интересную книгу автора

страха, самого полного и крайнего отчаянья. [...] Что-то - образ ли, видение
ли - заставило его едва слышно вскрикнуть; он крикнул дважды, почти шепотом:
- Ужас! Ужас!"
"Поутру солнце цвета мочи, похожее на чей-то гноящийся глаз, взглянуло
сквозь пыльную завесу на мутный, застывший в бездействии мир
[...]....вызванное из небытия дьявольское королевство, на землю, с которой
наступивший день стер все, не оставив ни дымка, ни развалин, как не
оставляет следов кошмарный сон".
"Наш пламенный дух вынужден тащить тяжелую ношу: тюк, набитый суетными
мирскими заботами и муками; если же дух ослабевает, груз становится
неподъемным. И мы отступаем".
"Грязнейшая из моих поллюций была в тысячу раз чище, чем адюльтер,
рожденный воображением писателя с сильно развитым мужским началом или же
талантливого импотента. Мой мир раскололся".
"Многочисленные лапки, жалко-тоненькие по сравнению с объемистым
туловищем, беспомощно дрожали перед его глазами".
Путешествие в самую сущность первобытного, неосознанного, коллективного
ужаса по дороге, ведущей к Апокалипсису, в автомобиле аутизма, простодушия,
тупости и эгоизма, во время которого необходимо внимательно следить за
дорожными указателями, напоминающими о развращенности и мелочной
скаредности, и беспокоиться, как бы руки не превратились в клешни. (ПУСТЬ
ЧИТАТЕЛЬ ПРИБАВИТ К ОПИСАНИЮ САТАНИНСКОЕ ЗАВЫВАНИЕ, ОТДАЮЩЕЕСЯ В ГОТИЧЕСКИХ
СВОДАХ, СУЕТЛИВОЕ МЕЛЬТЕШЕНИЕ МНОЖЕСТВА МАЛЕНЬКИХ СУЩЕСТВ, ТРЕСК ЖЕНСКИХ
ПОДВЯЗОК И ЗАКОНСЕРВИРОВАННЫЙ СМЕХ).

Сравнительная терминология

Склонные к звукоподражательной и визуальной метафоре англичане называют
его, как я уже упоминал, hangover, в буквальном переводе - "подвешенный на
что-то", что заставляет меня вспомнить о словесном образе, придуманном
будоражащим воображение героем очаровательного фильма Ивана Зулуэты
"Вспышка". Возможно, он и не имел в виду именно похмелье, а может быть,
напротив, обобщил все виды и типы этого неприятного состояния и возвел их в
степень мегапохмелья.

"Зависший в паузе..., плененный".

Французы прибегают к метафоре - неостроумной и неудачной, с гадким
пинок-киевским привкусом (от Пиноккио, а не от Пиночета!): они называют
похмелье gueule de bois. Gueule переводится как "морда животного", а все
вместе - "деревянная морда" - исключительно выразительно!
Я вспоминаю картинку из альбома Госсинни и Удерзо "Астерикс в Бретани",
на которой Обеликс - такой же символ Франции, как Бриджит Бардо, гусиный
паштет или гильотина, - просыпается, страдая от похмелья, и представляет
себя в виде пенька с человеческим лицом, в который вонзился топор.
По-немецки похмелье - kater, то есть "кот". Похоже, что сия
зоологическая аллегория восходит к диалектной форме произношения слова
"катар" или katarrh страдающими от жажды студентами города Лейпцига XIX
века. Члены братства Улисса воспользовались греческим аналогом, посчитав,
что воспаленный мозг подобен простуженному, покрытому испариной телу.