"Мария Барышева. Увидеть лицо" - читать интересную книгу автора

жесткой, но никак не жестокой. Да, он выжимал из "Дилии" все соки, следя,
чтобы выработка была предельно полной, но, простите, для того "Дилия" и была
создана, бизнес есть бизнес, и люди, которых он брал на работу, знали об
этом. Хочешь получать деньги - работай, не нравится - до свидания, вы
знаете, сколько сейчас безработных ювелиров!
Однажды он услышал, как одна из "серебрянщиц" назвала его "удельным
князем". Возможно, это бы даже и понравилось ему, если бы не презрительный
тон. Хамку Борис вскоре уволил, но прозвище не забыл, хотя и не задумывался
над ним, как и над тем, что "Дилия" давным-давно и в самом деле превратилась
в удельное княжество со своими законами, со своей системой штрафов - список,
им лично аккуратно отпечатанный, висел на стене в каждом цехе. Опоздание -
штраф, величина в зависимости от количества потерянного времени. Курение не
по расписанию - штраф. Болтовня на рабочем месте - штраф. Шатание по цехам
без уважительной причины - штраф. Обед раньше или позже половины второго -
штраф. Приход на работу с бодуна - штраф. Употребление на рабочем месте -
штраф. Ругань - штраф. Неуважительное поведение - штраф. Единственный язык
эффективного воздействия - это язык денег, оттого и дисциплина в "Дилии"
поддерживалась на высоком уровне. Лучшие, выгодные заказы доставались самым
примерным. Хотите денег - работайте. Да, тяжелая работа, да, тяжелые
условия, но высокая зарплата все оправдает.
Он пошарил по карманам и достал обтянутую красной замшей небольшую
коробочку, открыл и принялся внимательно изучать лежавшие в ней
пластмассовые макеты колец и перстней. Взял один из макетов - причудливое,
но не аляповатое сплетение гибких ветвей и чешуйчатого змеиного тела и,
рассматривая его, задумался, как кольцо будет выглядеть в золоте.
Талантливая девочка, ничего не скажешь, воображение так же искусно, как и
пальчики! Недаром едва придя в мастерскую, просидела на серебре всего три
дня - он сразу перевел ее на модели - самый престижный цех, который его
подчиненные именовали "шоколадным". Одно плохо - очень уж много пьет, ладно
хоть после работы, а не во время. Впрочем, все его подчиненные пили по
страшному. Оно и понятно - работа не сахар. Сам знает, сам был мастером, а
после так свезло - стал директором филиала и с тех пор к инструментам не
притрагивается. Ему всего лишь недалеко за тридцать, так что здоровье, слава
богу, успел сохранить.
Борис положил макет обратно и взял другой, попутно глянув на часы и
слегка нахмурившись. Пора бы уж и приехать.

* * *

Жора Вершинин проснулся, зевая и потягиваясь - и то и другое от души и
со вкусом, как делают это здоровые люди в прекрасном настроении.
- Ээх! - сказал он и потянулся еще раз, широко раскинув руки, благо
соседа у него не было. Все равно, простора маловато и в узком пространстве
его большое, отменно мускулистое тело помещалось с большим трудом. Жора был
гигантом с устрашающим, грубовато вылепленным смуглым лицом и знал, что при
взгляде на него многим невольно представлялась арена, звон тяжелых мечей и
хруст костей, вполне вероятно, их собственных. Люди, не знакомые с ним,
часто пугались - и совершенно напрасно. Вершинин был добродушен до
безобразия и вывести его из себя было крайне сложно, даже если человек
обладал большим искусством в этой области. В свои двадцать семь лет он