"Сергей Алексеевич Баруздин. Тринадцать лет... " - читать интересную книгу автора

окаменелый, с ракушками кусок мачты фрегата "Паллада", пролежавшего на
морском дне сто лет. Якутский кинжал. Молдавская курительная трубка.
Засушенный мох. Гуцульская дудка. Игрушки из бивня мамонта. И фотографии. И
старые карты. И видавшая виды буссоль. И записные книжки, которые боялись
тронуть, открыть... И Тошка, черный, как гуталин, с длинными висячими ушами
спаниель, привезенный к Таниному дню рождения из Карелии...
Теперь все мучительно напоминало ее. И они с отцом старались не
смотреть на стены. В комнате ничто не изменилось со дня последнего маминого
отъезда...
Только Тошка, кажется, еще ждал. Облизав шершавым языком руки Тане и
потом отцу, когда тот возвращался домой, Тошка долго бродил по комнате,
низко опустив голову, выискивая какие-то лишь ему понятные запахи. Он
прислушивался к шагам на лестнице, поднимался передними лапами на
подоконник - смотрел. Обнюхивал вещи и пол, ручки дверей и одежду на
вешалке. Подходил к телевизору и радиоприемнику - тоже нюхал.
Когда включали телевизор, долго смотрел на экран, словно ждал и там. А
потом, к вечеру, отчаявшись, ложился на мамину кушетку, опускал голову на
поджатую правую лапу и долго невесело смотрел на отца и на Таню. Ложиться на
постели Тошке никогда не разрешалось. Сейчас ему позволялось и это...
Так было каждый вечер, и Таня понимала, что больше всего отец не
выносит Тошкиного взгляда, когда собака забиралась на мамину постель. Он
отворачивался. Или говорил Тошке:
- Пошли лучше пройдемся!..
Тошка прыгал от радости. Ему гулять бы да гулять! А Таня знала: это не
Тошке говорит отец, а ей... И еще - себе! И вообще это для всех отдушина! И
для Тошки, который ждет того, чего не может произойти. Умный зверь собака!
Разумное существо Тошка! Но нельзя же, право, душу травить!
И они шли гулять. Ходили по Первомайской и Парковым. Их много, этих
Парковых, - считать не сосчитать! - всю арифметику изучишь! А еще по
Измайловскому парку. Хорошему парку, но почему-то выцветающему и какому-то
слишком людному... Ходили медленно, молча, и даже Тошка не тянул поводок и
лишь изредка поднимал голову от земли, смотрел на них, будто спрашивал: "Где
же?"
Тошка ничего не знал...
Так прошел июнь, и июль, и август - прошли. И начало сентября, когда
Таня вернулась в школу.
Оставаться втроем было нестерпимо.
Она сама предложила отцу:
- Давай, пап, поедем туда, где мама?.. Насовсем! Ведь врачи всюду
нужны, и школа там, наверное, есть... Я и там смогу учиться...
Отец, кажется, только того и ждал:
- Я сам, Татьян, все эти месяцы думал об этом... Но как ты?
Отец всегда звал Таню - "Татьян". И раньше звал так, и сейчас...
- Поедем?
Они почти ничего не собирали.
- Потом, потом, - говорил отец. - Вот устроимся, тогда...
Через неделю все устроилось. Через неделю они прилетели сюда - к морю.
- Как все хорошо, Татьян! Умница ты! Смотри, как хорошо!
Таня не узнавала отца. Он оживился, посвежел и вновь чуть помолодел...
- А теперь купаться, Татьян, купаться! И - немедленно!