"Уильям Бартон. Полет на космическом корабле " - читать интересную книгу автора

голубая полоса, сверху все черное, и солнечный свет затмевает звезды.
Изогнутая линия?
Неожиданно я понял.
Я вижу изгиб поверхности Земли, а это значит, что... Я содрогнулся, а
потом вдруг подумал; а что если где-то рядом за взлетом моей тарелки
наблюдают из своего "Джемини XII" ["Джемини" - программа космических полетов
1960-х гг., каждый экипаж состоял из двух астронавтов] Базз Элдрин и Джим
Лоуэлл?
Теперь внизу ясно была видна выпуклая поверхность Земли. На какую-то
долю секунды я вспомнил изображения, которые присылали астронавты "Джемини
XI". Наша выпуклая голубая планета быстро уменьшалась.
Что-то пронеслось мимо, огромное и желто-серое.
Луна! Это ведь Луна!
С какой скоростью мы летим?
Ведь и летим-то всего минут пять, не больше.
Я попытался подсчитать скорость в уме, но не смог. Я никогда не был
силен в математике. В любом случае наша скорость намного меньше скорости
света.
Я вспомнил последнюю сцену из фильма "Захватчики с Марса". Там
маленький мальчик просыпается после того, как ему приснился страшный сон.
Сердце у меня защемило. А что если и я сейчас вот проснусь и нужно будет
идти в школу?
Но корабль улетал дальше и дальше в темное звездное пространство, и я
вдруг понял, что, пока на секунду отвлекся, Земля и Луна совсем исчезли из
виду. Куда мы летим?
И почему я лечу?

Я очнулся от тяжелого сна без сновидений, медленно открыл глаза. Я
лежал на боку, порядком замерз, аж до судорог; спиной я уткнулся в изогнутую
стену палубы наблюдения, а глаза, когда я их открыл, уставились в
неподвижную фигуру торга у двери. Я прошептал:
- Горт. Меренга. - Ноль эмоций.
Я всегда просыпаюсь вот так, всегда знаю, где именно нахожусь, никогда
ничего не путаю. Может, потому, что между самим просыпанием и тем моментом,
когда открываешь глаза, проходит несколько секунд, и в эти несколько секунд
я успеваю вспомнить, кто я такой и где я находился, когда заснул, а значит,
знаю, где проснусь.
Я сел, опершись спиной в обшивку, что-то в затылке хрустнуло. Не знал,
что позвоночник может так хрустеть.
Теперь, после сна, все казалось мне более реальным; между прошлым
вечером и настоящим моментом пролегала пропасть. Я здесь. Точка. Около
полуночи мы пролетели мимо Юпитера. Планета выглядела как толстый, слегка
приплюснутый оранжевый мяч, совершенно не похожий на то, что я себе
представлял.
Три часа, думал я. Какая же должна быть скорость? Пятьдесят тысяч миль
в секунду? Больше? Мы пролетели мимо какого-то предмета, напоминавшего моток
розовых крепких ниток, и тут я обнаружил, что, если провести пальцем по
стеклу иллюминатора вокруг предмета, он становился больше, если же постучать
по стеклу, предмет снова уменьшался.
Я выбрал пять небольших полумесяцев. Сначала обвел их пальцем, потом