"Джон Барт. Плавучая опера" - читать интересную книгу авторапредстоящее приключение; не исключаю, что оно обсуждалось на супружеском
ложе, в темноте, чтобы не показывать друг другу, как они смущены им - или возбуждены. Думаю, ни он, ни она не хотели, чтобы другой почуял неумеренный энтузиазм, а то еще начнутся подозрения в том духе, что Джейн не получает от мужа должного, а Гаррисон не чужд порочных наклонностей, хотя и то и другое - полная чушь. Я убежден, что обговорена была каждая деталь, прежде чем замысел привели в исполнение, и все это они предвкушали - изумление мое, наслаждение, благодарность. Гаррисон мне вправду нравился, и оттого было жаль, что это он все затеял, ведь неприятные последствия я уже предчувствовал. Но что сделано, то сделано: Джейн официально стала моей любовницей и некоторое время, несомненно, ею будет пребывать, - что же, ничего не остается, попользуюсь случаем, тем более что мужчина, робкий он, неробкий, в постели никого лучше Джейн желать не может. Вот о чем мне думалось, пока мы огибали Тодд-пойнт, чтобы потом напрямик плыть к острову Шарп. Джейн сидела на румпеле - отлично у нее получалось, просто прирожденный рулевой, - я возился с кливером, а Гаррисон развалился, устроившись на досках поближе к килю, - ноги вытянуты, в одной руке сигара, в другой лини главного паруса, голову положил Джейн на колени и болтает с ней о том о сем. Добрались до острова, выкупались, медузы нас пожгли как следует, а потом сидим себе покуриваем да про политику беседуем. Тут я говорю: устал, вздремну чуточку - мы на пляж одеяло с собой захватили. А Джейн с Гаррисоном решили пока по острову побродить. Ну разумеется, вскоре опять ее руку у себя на теле чувствую, только я слышал, как она вернулась, и никаких неожиданностей - в полной готовности находился. Тяну ее к себе вниз и сразу начинаю целовать. - В другой конец пошел, - и не успела добавить: хворост для костра набирает, - как я с нее уже почти стащил купальник. - Отойти лучше, кустики вон там, - беспокоится она. - С мыса Кук все очень даже видно, если в бинокль. - Ну и пусть, - говорю. - Сделай мне хорошо. - Помолчи, глупый. Гаррисон вернулся, когда уже стемнело, здоровую связку хвороста на веревке за собой тащит, а мы лежим на одеяле, разговариваем. Что-то не такой он был веселый, как прежде, молча плюхнулся и стал раскладывать костер, а на меня и не взглянет, словно упрекал за то, что помочь ему не хочу. Помочь я и не подумал. Весь остаток вечера и потом, когда назад поплыли, Гаррисон сидел насупленный, Джейн попробовала разок-другой его растормошить, но никакой реакции - она и замолчала. Посматриваю я на них снисходительно и все думаю, где же она, объективность, о которой столько было говорено. Наутро хмурость его прошла, Гаррисон опять пылал обычным своим жизнелюбием, но все равно я запомнил, какая вдруг на него нахлынула мрачность, стало быть, в этой броне, за которой наш святой укрылся, тоже щелочки имеются. Хотя, и то сказать, вечно я какие-то потаенные знаки отыскиваю. Она мне что сказала? "Нам с тобой хорошо было, и нечего рассусоливать". А Гаррисон: есть, мол, любовь, и есть половое влечение без всякой любви. Но все не так-то просто. Неделю спустя, уже у меня в номере это было, Джейн говорит: |
|
|