"Джон Барт. Химера" - читать интересную книгу автора

потом, пока наконец на закате не испытали магический ключ; можешь
представить себе наше облегчение, когда появился с улыбкой поправляющий на
носу очки джинн; он рассказал нам истории второго и третьего шейхов,
каковые, как ему казалось, обе следовало закончить в эту решающую вторую
ночь,- с одной стороны, чтобы продемонстрировать своего рода
повествовательную неистощимость или, скорее, расточительность (щедрость, как
минимум сопоставимую с щедростью самих шейхов), вместе с тем не приглушая, с
другой стороны, будоражащую неизвестность прерванных посредине
рассказов-в-рассказах в то время, когда царская отсрочка не вышла еще из
стадии эксперимента. Кроме того, дарует жизнь ифрит купцу не даром, а
благодаря рассказанным историям, и это должно проясниться к рассвету, безо
всякого нажима донося свою увещевающую точку зрения. Спиральная сережка,
жизнерадостно добавил он, дошла в целости и сохранности, став от переноса
разве что прекрасней; его любовница от нее в восторге и, он уверен, с
удовольствием вернет Шахразаде ее объятие, как только поблекнут ее
воспоминания о более современных соперницах и она достаточно укрепится в
своей любви, чтобы он смог рассказать ей эту замечательную историю о
магическом ключе. Потом он деликатно выразил надежду, что Шахразада не сочла
потерю своего девичества всецело отталкивающим переживанием, как и я свое
оному свидетельство; если царя и впрямь надо отучать от мисогинии, впереди
предстоит много жарких ночей, и ради и душевного расположения Шахразады, и
ее стратегии лучше, чтобы она находила в них известное удовольствие.
- "Никогда! - заявила моя сестра, - Единственное удовольствие, которое
я испытаю в той постели, - удовольствие от спасения своих сестер и
наставления рогов их убийце".
- Джинн пожал плечами и растворился в воздухе; явился Шахрияр, пожелал
нам доброго вечера, много раз поцеловал Шерри, прежде чем перейти к более
интимным ласкам, потом уложил ее в постель и в охотку поработал над ней,
сменив ничуть не меньше поз, чем известно рассказов из серии о проделках
женщин, пока я уже не могла сказать, чем вызваны ее крики - болью,
неожиданностью или, сколь бы безумной ни показалась сама идея, испытываемым
вопреки самой себе удовольствием. Что же касается меня, при всей своей
невинности в отношении мужчин я тайком прочла обнаруженные в библиотеке
Шерри учебники любви и эротические истории, но считала их плодом буйного
воображения одиноких, забившихся в свои берлоги писателей, разновидностью
самощекотки перышком, которым ублажала себя Шерри; несмотря на то что не кто
иной, как моя собственная сестра у меня на глазах выделывала в самых
причудливых позах самые невероятные фортели, должно было пройти еще много
ночей, пока я до конца осознала что являюсь свидетелем не навеянных этими
текстами иллюстраций, а вполне реальных фактов.
- "Рассказывай дальше", - велел Шахрияр, когда они угомонились. Сначала
сбивчиво, но потом даже более уверенным голосом, чем накануне, Шерри
продолжила рассказ о купце и джинне, а я, к своему ужасу обнаружив, что все
еще сочусь от увиденного, едва не проворонила нужный момент, чтобы вмешаться
и прервать рассказ. На следующий день, пока мы с ней обнимались, Шерри
призналась, что хотя и находит самого царя таким же отвратительным, как и
обычно, то, что он с ней делает, уже не болезненно и могло бы даже быть
приятным, как и то, что делает для него она, будь он тем партнером по
постели, в котором она видела бы такое же сокровище, как наш джинн в своей
партнерше. Точнее говоря, как только вызванное потерей девства смятение и