"Стив Берри. Третий секрет" - читать интересную книгу автора

знал, что они скрываются в ее характере. Он пытался понять, что выражает ее
лицо. Ни гнева. Ни упрека. Ни теплоты. Ничего не говорящий взгляд. Даже не
приветствие. Ему было не по себе оттого, что эта женщина из его прошлого
была так близко - на расстоянии десятка рядов кресел - от него. В конце
концов, их расставание много лет назад было нелегким.
Она снова повернулась к трибуналу, и он задышал ровнее.
- Отец Кили, - говорил Валендреа, - я спрашиваю вас прямо. Вы
отрекаетесь от своей ереси? Вы признаете, что содеянное вами противно
законам Господа и церкви?
Священник придвинулся ближе к столу.
- Я не считаю, что любовь к женщине противоречит божественным
законам, - четко произнес в ответ Кили и обвел ясным взглядом толпу. -
Поэтому прощать этот грех не имеет смысла. Я имею право высказывать свое
мнение, поэтому я не собираюсь каяться за своих последователей. Я не сделал
ничего предосудительного, ваше преосвященство.
- Вы глупы, отец. Я же дал вам возможность попросить о прощении.
Церковь может и должна прощать. Но для раскаяния должно быть желание обеих
сторон. Кающийся должен быть искренен.
- Я не нуждаюсь в вашем прощении.
Валендреа покачал головой, пухлые руки лежали спокойно на столе.
- Мое сердце скорбит о вас и ваших последователях, отец Кили.
Безусловно, вы одержимы дьяволом.

Глава IV

Ватикан
8 ноября, среда
13.05
Кардинал Альберто Валендреа ожидал, что душевный подъем, который он
испытал во время трибунала, преодолеет растущее в нем раздражение.
Удивительно, как иногда неприятное впечатление может полностью перечеркнуть
настроение.
- Как вы думаете, Альберто? - спросил Климент. - Может, мне пора
показаться народу?
Папа кивнул в сторону открытого окна.
Валендреа всегда раздражало, когда Папа позировал у окна, приветствуя
собравшихся на площади Святого Петра. Служба безопасности Ватикана
неоднократно предостерегала его от подобного рода поведения, но упрямый
старик не обращал внимания на все предупреждения. Журналисты постоянно
писали об этом, сравнивая немца с Иоанном XXIII. И впрямь у них было много
общего. Оба взошли на папский престол в возрасте восьмидесяти. Обоих считали
временными папами. Оба не уставали всех удивлять.
Валендреа бесило, что все пишущие о Ватикане усматривали в открытом
окне папской резиденции "символ его живого духа, его неподдельной
искренности, его харизматической теплоты". Папская власть не должна
стремиться к популярности. Она должна быть незыблемой, и его возмущала
легкость, с которой Климент пренебрегал освященными временем традициями.
Члены свиты уже не преклоняли колени в присутствии Папы. Немногие
по-прежнему целовали его перстень. И почти никогда Климент не говорил о себе
во множественном числе, как веками делали все папы. Сейчас двадцать первый