"Стив Берри. Третий секрет" - читать интересную книгу автора

фургоны, опутанные паутинами антенн, и на людей - почти все глядели куда-то
вверх и направо. Некоторые кричали Santissimo Padre! "Святой Отец!" Он
проследил за направлением их взглядов, устремленных на четвертый этаж
Апостольского дворца. Между деревянными ставнями углового окна появилось
лицо Климента.
Люди восторженно махали Папе. Климент махал им в ответ.
- Все любуешься? - произнес женский голос.
Мишнер обернулся. Катерина Лью стояла в нескольких футах от него в тени
одной из колоннад Бернини. Почему-то он не мог избавиться от предчувствия,
что она найдет его. И она нашла. Она подошла ближе.
- Ты нисколько не изменился. Все так же любишь своего Бога. Я это
поняла по твоим глазам в трибунале.
Он попробовал улыбнуться, но в то же время внутренне собрался, поняв,
что предстоит непростой разговор.
- Как твои дела, Кейт?
Выражение ее лица немного смягчилось.
- Сбылось все, на что ты рассчитывала?
- Не хочу жаловаться. И не буду. Это неразумно. Ты сам так когда-то
говорил.
- Приятно это слышать.
- Откуда ты узнал, что я буду там сегодня?
- Я видел твое заявление об аккредитации пару недель назад. Скажи,
почему тебя так интересует отец Кили?
- Мы не виделись пятнадцать лет, и тебе не о чем больше спросить
меня? - удивленно поинтересовалась она.
- Последний раз, когда мы виделись, ты попросила меня не говорить о
нас. Ты сказала, что нет нас с тобой. Только я и Бог. Так что я подумал, что
говорить об этом не стоит.
- Я сказала это, когда ты сообщил, что собираешься вернуться к
архиепископу и посвятить себя служению людям. Стать католическим
священником.
Они стояли слишком близко друг к другу, и Колин отошел назад, глубже в
тень колоннады. Он смотрел, как под ярким осенним солнцем высыхает после
дождя расписанный Микеланджело купол базилики Святого Петра.
- Ты по-прежнему умеешь уходить от ответов, - заметил он.
- Меня попросил приехать Том Кили. Он не дурак. И прекрасно знает, чем
кончится трибунал.
- Где ты сейчас работаешь?
- На вольных хлебах. Мы с ним пишем книгу.
Она всегда хорошо писала, особенно стихи. Он всегда завидовал ее
способностям и очень хотел узнать, как она жила после Мюнхена. До него
доходили лишь отрывочные сведения о ней. Он знал, что она сотрудничала с
разными европейскими газетами, но нигде не задерживалась надолго, даже
работала в Америке. Время от времени он видел в газетах ее имя - ничего
особенно серьезного, в основном эссе о религии. Несколько раз она
оказывалась совсем близко, и ему хотелось пригласить ее на чашку кофе, но он
знал, что это невозможно. Он сделал выбор, и пути назад не было.
- Меня не удивило твое назначение, - сказала она, - я сразу поняла,
что, когда Фолкнера выберут Папой, он тебя не оставит.
Мишнер взглянул в ее изумрудные глаза и увидел, что она пытается