"Стив Берри. Третий секрет" - читать интересную книгу автора

сдержать свои чувства, как и пятнадцать лет назад. Тогда он был увлеченным и
амбициозным молодым священником, оканчивал университет и связывал свои планы
на будущее с карьерой немецкого епископа. Многие прочили ему пост кардинала.
Теперь уже поговаривали и о его возможном вступлении в священную коллегию.
Папские секретари нередко меняли свою должность в Апостольском дворце на
алую кардинальскую шапочку. Он хотел стать князем церкви, участвовать в
следующем конклаве в Сикстинской капелле, сидя под фресками Микеланджело и
Боттичелли и имея право голоса в собрании.
- Климент неплохой человек, - сказал он.
- Он глупец, - тихо сказала она. - Кардиналы посадили его на престол и
ждут до тех пор, пока кто-нибудь из них сам не получит достаточной
поддержки.
- Кто ты такая, чтобы судить об том?
- Я не права?
Он отвернулся, пытаясь успокоиться, и стал внимательно рассматривать
торговцев сувенирами, стоявших по периметру площади. Она была по-прежнему
упряма, и ее манера речи осталась такой же язвительной. Ей было под сорок,
но с возрастом она не стала менее эмоциональной. Ему никогда не нравилось в
ней это, но именно этой ее черты ему иногда не хватало. В его мире
искренность была не в ходу. Его окружали люди, убежденно высказывающие то,
во что сами не верили. А иногда очень нужно от кого-то услышать правду.
Когда тебе говорят то, что думают, ты, по крайней мере, начинаешь
чувствовать твердую почву под ногами. А не бескрайние зыбучие пески, к
которым тоже привыкаешь.
- Климент - хороший человек, но перед ним стоит почти невыполнимая
задача, - сказал он.
- Если бы мать-церковь проявила хоть немного гибкости, все было бы
значительно проще. Трудно управлять миллиардом людей, каждый из которых
обязан верить, что Папа - единственный на земле человек, не способный
ошибаться.
Ему не хотелось спорить с ней о догматах веры, особенно стоя посреди
площади Святого Петра под колоннадой. Мимо них прошагали два швейцарских
гвардейца в украшенных плюмажами шлемах, высоко держа алебарды. Он видел,
как они чинно приблизились к главному входу в базилику. Шесть тяжелых
колоколов под куполом пока молчали, но он понимал, что уже недалек день,
когда они начнут звонить по Клименту. Поэтому резкий тон Катерины особенно
неприятно поразил его. Не надо было приходить на заседание трибунала, и не
надо было разговаривать с ней сейчас. Мишнер понял, что нужно сделать.
- Рад был увидеть тебя, Кейт.
И собирался уже уйти.
- Негодяй.
Она сказала это так, чтобы он услышал.
Он повернулся, пытаясь понять, не шутит ли она. Черты ее лица исказила
злость. Подойдя вплотную к ней, он тихо сказал:
- Мы не виделись много лет, и теперь выходит, что единственная тема для
разговора - это несовершенство церкви. Если ты так ее презираешь, зачем ты о
ней пишешь? Лучше напиши роман, как ты всегда хотела. Я думал, я надеялся,
что, может быть, ты стала терпимее. Но этого не случилось.
- Я очень рада, что ты об этом думал. Когда мы расставались, тебе было
совершенно наплевать на меня.