"Наталья Баранская. Грешница и Праведница " - читать интересную книгу автора

мелочах, как тостер, миксер, ростер и прочее, облегчающее жизнь.
Пришлось Неверному отказаться от Грешницы, хотя это было нелегко. Жена
требовала, чтобы о разрыве он объявил тотчас, немедленно, по телефону, тут
же, при ней, и в самой категорической форме.
Но такой подлости Неверов сделать не мог. Он написал своей подруге
письмо. И не дал его Гене, хотя она требовала цензуры, топая ногами. Все ж
он должен был опустить письмо в красный почтовый ящик на глазах у жены. При
этом он глубоко и прерывисто вздохнул, что вызвало новый приступ ее гнева.
Нелегко ему было написать это письмо. Но что поделать? Мало ли от чего
приходится отказываться. Надо. Надо. Но чтобы уж и вздохнуть нельзя было,
это жестоко!
Получив письмо, написанное со всей возможной мягкостью, с горькими
сетованиями, покаянно, Грешница перестала есть и спать. Разрыв удручал ее,
но еще больше сокрушало, что Неверов не захотел прийти проститься. По ночам
Ирина думала над своей незадачливой жизнью, корила себя за нестойкость,
глупость - зачем поддалась грешному чувству, конечно, оно не дозволено,
конечно, она виновата. В несколько дней она дошла до того, что стала все
забывать, терять и ронять. На пятую ночь она выбилась из сил и хотела только
одного: заснуть и спать долго-долго. Не зажигая света, достала она из ящика
стола снотворное и приняла сразу несколько таблеток. Однако рассеянность
спасла ее от слишком долгого и крепкого сна. Оказалось, она приняла не
снотворное, а всего лишь аллохол, выпущенный недавно в бумажной упаковке.
Кстати, лекарство это принадлежало Неверову, он иногда принимал его.
Получилось забавно: кто чуть не убил ее, тот и спас, я она отделалась легким
недомоганием.
Однако письмо Неверного не было последним ударом, уготованным Грешнице.
Позвонила ей известная очеркистка, выступающая во всеми любимой газете
на морально-этические темы, я выразила желание повидаться.
Грешница, похудевшая, потемневшая, похожая на обгорелую жердинку,
покорно согласилась на встречу.
Вечером к ней в комнату вошла элегантная дама в брючном костюме. Из-под
жакета пуловер, из-под пуловера батник сочетанием трех цветов оживляли
немолодое лицо. Дама заняла предложенный стул, не спеша оглядела Грешницу,
ее комнату, достала из сумки блокнот с авторучкой и сообщила, что визит ее
связан с письмом, присланным в редакцию из одной семьи за тремя подписями.
Доверительно Дама добавила: пошла она лишь потому, что просил знакомый
писатель, близкие знакомые которого были знакомы с кем-то, кто знал
пострадавших. Последнее слово Дама произнесла с иронией.
Говорила Дама с Грешницей мягко, сочувственно, похоже было, что
подобные дела встречались ей, а может, не только встречались, но было что-то
подобное пережито ей самой.
Узнав от Грешницы, что Неверный расстался с ней, Дама рассердилась:
зачем вынудили ее к ненужному визиту? И сказала резко о "любительницах
массированных ударов" и о "звоне во все колокола".
- Терпеть не могу этих праведниц, - добавила она, поморщившись, -
которые бегают в парткомы-месткомы, пишут в редакции, вместо того чтобы
править семейное дело в недрах своих домов.
Потом Дама стала утешать Грешницу - уж очень жалко та выглядела.
- Плюньте вы на своего приятеля. Мужик нынче пошел дряблый, хлипкий.
Это вам не Пьер Безухов! Тот, полюбив Наташу, перестал ездить к Ростовым,