"Наталья Баранская. Грешница и Праведница " - читать интересную книгу автора

потому что женат. Он не жил с Элен, не любил ее, по внутреннему чувству
давно был свободен, но не считал возможным бывать в доме у графа, чтобы не
компрометировать Наташу. Таков долг честного мужчины: раз ты женат - сиди
дома!
Дама посмеялась своему житейскому комментарию к Толстому, улыбнулась и
Грешница. Вероятно, она испытала облегчение, подумав, что встреча с
настоящим мужчиной зависит от ее похода в библиотеку.
Неверный муж, возвращенный к семейному очагу твердой рукой Праведницы,
притих, погрустнел и заметно постарел. Он жил теперь по новому режиму,
установленному супругой. Придя на работу, звонил: "Доехал благополучно".
Перед обеденным перерывом, а иногда сразу после него, звонила Геня -
осведомлялась, как он поел. А перед окончанием рабочего дня опять звонил,
чтобы сказать "сейчас выезжаю" или "задерживаюсь в институте", и давал
телефон, куда она могла позвонить.
Жена хотела, чтобы Неверов перешел на другую работу - ближе к дому.
Неподалеку от них как раз был институт сходного профиля. Между двумя
институтами была небольшая разница. В названии одного была частица "микро",
а в названии другого - "макро". Но тут Неверный проявил стойкость и, не
входя в объяснения, наотрез отказался менять работу. Геня примирилась:
зарплата его была в несколько раз выше ее заработка.
Ну, а что же чувствовала, что переживала Праведница? Не может быть,
чтобы она тоже не страдала, не испытывала обиды, тревоги. Не пора ли
пожалеть и ее?
Однажды неверный муж, - а в мыслях он все еще оставался неверным, -
пришел с работы на полчаса позже обычного. Произошла небольшая авария:
автобус задел такси. Пока шоферы осматривали машины и объяснялись, пассажиры
автобуса томились взаперти.
За это время Праведница успела представить картину запретного свиданья,
на которое отправился муж. Вот почему ее лицо выражало крайнюю неприязнь,
когда Неверный заглянул в комнату.
- Я задержался, извини... автобус... маленькое происшествие... -
пробормотал он.
Она ничего не ответила и не отвела мрачного взора от экрана телевизора,
где в это время резвилась мадемуазель Нитуш.
Неверный ушел на кухню, разогрел обед, не спеша поел, не спеша вымыл
посуду. Потом выкурил неспешно у кухонного окна папиросу, вспоминая
Грешницу. Он всегда вспоминал ее, когда оставался один. Затем тихо вошел в
комнату и сел во второе кресло.
Он смотрел на легкую опереточную любовь, и, странное дело, она
пробуждала в нем мучительную тоску. Такую тоску, от которой опускаются углы
рта и гаснут глаза.
Жена искоса наблюдала за ним. Вздохнув, она подумала: "Виноват, вот и
мучайся теперь. Но я-то за что наказана, в чем я виновата?"
Ей казалось, что она только подумала, а на самом деле она произнесла
последние слова вслух. И муж услышал. Услышал и ответил:
- А ты виновата в том, что изменила мне с Василием Степановичем.
Жена взглянула сердито:
- Нашел, что вспоминать - восемнадцать лет прошло.
- Разве восемнадцать? Мне помнится - шестнадцать.
- Восемнадцать, шестнадцать, не все ли равно. Много лет прошло.