"Наталья Баранская. Черныш и другие " - читать интересную книгу автора

Непременно случится. Очень радостное.
Событие четвертое. Вскоре после праздника, в середине рабочего дня
Мариша сидела тихо в своей комнате: то ли задумалась, почему с ней ничего не
происходит, то ли прислушивалась к скрипу пола в других комнатах. И вдруг,
опустив глаза, увидела на полу против своего стола мышь. Мышь сидела на
задних лапках, подняв остренькую мордочку, и смотрела на затихшую Маришу.
Мариша вскочила, ойкнула и побежала к двери. Мышь метнулась и тут же
исчезла.
В коридоре Мариша вскрикнула: "Мыши, ой мыши!" Разом открылись двери и
выскочили из своих комнат Михмихыч, Слава и Элла. Они спрашивали: где мыши?
Какие мыши? Сколько мышей? Уверена ли она, что это действительно мыши?
И только один человек, заглянув в испуганные Маришины глаза, сказал,
успокаивая:
- Не бойтесь, мы этим мышам... Мы этих мышей...
- ...Переловим мышеловкой... - подсказал Михмихычу Слава. - Выловим
всех до одной начисто. Я сейчас же бегу к завхозу, беру десять мышеловок...
Но Славин порыв, не успев унести Славу на вольный мартовский воздух,
разбился о каменную скалу.
Аграфена Васильевна слышала все из кухни и, выходя в коридор, сказала
мрачно:
- Мышов ловить я не буду. Нет этого в наших должностях. Куда мне еще с
мышами заводиться. Что я с ыми - антиквариум, что ли, делать буду?
(Может, тетя Груша разумела - "виварий"? Не аквариум же и не
антиквариат...)
Всем было смешно, но они сдержались, и только Элла расхохоталась.
- Зачем же, тетя Груша, собирать мышей. Вы их будете выбрасывать, вот и
все.
- Выбрасывать? Чтобы они назад прибегали?
- Нет. Убивать и выбрасывать.
- Это я - убивать? Нет уж, пусть кто хочет мышей лавит. И убивает пусть
сам.
- Не Михаилу Михайловичу же... - вскипела Элла, явно превышая
полномочия. - Впрочем, есть специальные мышеловки-гильотины... А потом - мы
забыли про отраву...
- А по мне пусть хоть сам директор лавит, - игнорируя Эллу, продолжала
тетя Груша. - Не мое это дело, и все.
Аграфена Васильевна прекрасно понимала свои преимущества перед
директором. Она работала в институте пятнадцать лет и была хорошей
уборщицей, хотя изредка позволяла себе схалтурить. Она знала, что хорошие
уборщицы - редкость. Директоров же за эти пятнаддать лет сменилось... Тетя
Груша не помнила всех, но трое последних, до нынешнего, еще держались в
памяти.
Кругленький толстячок (она прозвала его Шариком) явно не знал нужного
дела. Он был говорун и весельчак, но это его не спасло. Его перебросили на
другое дело. Не зная даже на какое, тетя Груша почему-то была убеждена, что
дело это ему тоже неведомо. Молодой бородач (для нее он был Дед), видать по
всему, сильно знал дело. Но для института оказался чересчур хорош, я его
отправили в почтовый ящик. За ним пришел насупленный старик со стеклянным
взглядом (она звала его - строго секретно! - Упокойник), и он действительно
скоро скончался, а до этого мало бывал в институте, что было плохо для дела