"Джулиан Барнс. Краткая история парикмахерского дела" - читать интересную книгу автора

прощения, "Мари-Клэр", я хотел сказать - женщина. Но в каком-то смысле все
же девочка, потому что пробуждает вот эти вот полуотцовские мыслишки в таком
человеке, как он, - живущем дома, ходящем на службу, стригущемся в салоне.
Его жизнь, надо признать, стала одним длинным трусливым приключением.
- Сколько вам лет?
- Двадцать семь, - ответила Келли таким тоном, словно этот возраст -
самый наипоследний рубеж молодости. Если не принять немедленных мер, на ее
жизни можно будет ставить крест; еще несколько месяцев + и она превратится
вон в ту старую курицу в бигуди, что сидит в другом конце зала.
- Моей старшей почти столько же. Двадцать пять. У нас еще одна дочь
есть. Всего двое. - Ему вдруг показалось, что он взял не ту ноту.
- Сколько же вы тогда женаты? - спросила Келли с квазиматематическим
изумлением. Грегори поднял глаза на ее лицо в зеркале.
- Двадцать восемь лет.
Она лучезарно улыбнулась при мысли о том, что чей-то брак мог длиться
всю ту бездну времени, какую она существует на свете.
- Старшая, конечно, уже с нами не живет, - сказал он. - Но Дженни пока
держится.
- Очень хорошо, - отозвалась Келли, но он видел, что разговор ей
наскучил. Наскучил, если точнее, он сам. Очередной немолодой субъект с
редеющими волосами, которому скоро надо будет причесываться аккуратнее.
Подайте мне Майами, и немедленно!
Его страшила половая близость. Вот как обстояло дело. Он перестал
понимать, для чего она нужна. Да, он испытывал удовольствие, когда она у
него случалась. Он знал, что в предстоящие годы ее будет у него все меньше и
что наконец она прекратится совсем. Не это его страшило. И страх этот не
имел никакого отношения к тоскливой обстоятельности, с какой писали о сексе
журналы. В дни его молодости тоскливой обстоятельности там тоже хватало. Но
ее перекрывала ясность и отвага, когда он вставал у себя в ванне и Элли
брала в рот его член. Это было и самоочевидно, и повелительно в своей
правоте. Теперь он задавался вопросом, не было ли тут изначально какой-то
ошибки. Он не понимал, для чего она нужна, половая близость. Он подозревал,
что и никто не понимает, но от этого было не легче. Ему хотелось завыть.
Хотелось завыть прямо в зеркало и смотреть на свое воющее отражение.
Келли прильнула бедром к его бицепсу не боковой косточкой, а внутренней
складкой бедра. На один, по крайней мере, из вопросов своей юности он теперь
знал ответ: да, волосы на лобке седеют.
Чаевые его не беспокоили. У него было с собой двадцать фунтов одной
бумажкой. Семнадцать за стрижку, фунт для девушки, которая мыла ему голову,
и два для Келли. На случай повышения тарифа он всегда прихватывал еще фунт
про запас. Это, подумал он, может служить его характеристикой: человек с
запасной фунтовой монетой в кармане.
Келли кончила стрижку и теперь стояла точно позади него. Ее груди
виднелись в зеркале по обе стороны его головы. Она ухватила каждую из его
коротких бакенбард большим и указательным пальцами, потянула в стороны и
отвернулась. Это был ее фирменный прием. Всякое лицо хоть немного да кривое,
объяснила она ему в первый раз, поэтому, если судить на глазок, можно
ошибиться. Больше доверяя осязанию, она теперь смотрела в сторону кассы и
улицы. В сторону Майами.
Удовлетворенная, она взяла фен и включила ощущение суфле, которое