"Джон Барнс. И несть им числа..." - читать интересную книгу автора

празднуется, - так вот, я прожил всю жизнь (если не считать короткие
прогулки и каникулы на южном побережье Тихого океана) в американской
эмигрантской колонии в Окленде, Новая Зеландия. Родители моего отца
приехали в Окленд в 2019 году, когда Американский Рейх в последний раз
ненадолго открыл двери для выезда эмигрантов. Родственники по материнской
линии происходили от чудом уцелевших солдат из армии Мак-Артура, но
поскольку все они тогда были бедны как церковные крысы, то несказанно
обрадовались, когда моя мать породнилась с семьей состоятельных выскочек.
В 2062 году та часть Окленда, где я вырос и живу до сих пор, стала
называться Литл-Сан-Диего. Возможно, он действительно несколько напоминает
калифорнийский город, стертый с лица земли вместе с остатками тихоокеанской
эскадры в 1944 году немецкой подводной лодкой-камикадзе. Взрыв был силой в
добрую сотню мегатонн. В детстве я был довольно далек от национальной
истории, поэтому охотнее представлял себе Сан-Диего таким, какой он
сейчас, - очень близкая, почти округлая бухта, заливы, врезающиеся на
многие мили в старое побережье (их дно все еще покрыто осколками стекла), -
жалкое подобие того, чем - как говорили - он был на самом деле.
Мое детство было до безобразия пресным и стереотипным. В нем почти
ничего не происходило. Сейчас американское поселение стало уютным и
процветающим, важной частью экономики Новой Зеландии. Вместе с достатком
появились мягкие изумрудные лужайки, огороженные частоколом, невысокие
кирпичные домики с длинными подъездными дорожками и баскетбольными
кольцами, установленными на каждом гараже. Все это и многое другое можно
было срисовать из старых фильмов и с фотографий, все было сделано из
пластика или нейлона. Я просто вспомнил грязное, неряшливое поселение
своего раннего детства и провонявший ржавчиной лагерь для беженцев, в
котором выросла моя мать.
К тому времени, когда мне стукнуло четырнадцать, я ничем не отличался
от любого американца-эмигранта своих лет: мечтал ассимилироваться и стать
настоящим новозеландцем; однако я безумно гордился американским прошлым
своей семьи. В восемнадцать я получил двойное гражданство и поступил на
четырехгодичный курс во флот Ее Величества. Однако каждый год девятого
апреля <Девятого апреля отмечается день памяти погибших в битве при Батаане
(Филиппины) в 1944 году во время Второй мировой войны. - Здесь и далее
примеч. пер.> я спускался к кладбищу и приносил присягу перед американским
флагом, затем еще раз произносил клятву, что когда-нибудь мы выполним то,
чего не смог сделать Мак-Артур. Я был готов разрыдаться при звуках
американского гимна так же, как и заслышав "Боже, храни королеву" <"Боже,
храни королеву" - государственный гимн Великобритании.>.
В детстве я был тихим и прилежным учеником, потом стал прилежным
студентом, потом - прилежным молодым ученым. В 2050 году - как раз когда я
поступил в физическую школу - началась глобальная "оттепель", и мне удалось
присоединиться к тем, кто после долгого перерыва смог наконец заняться
чистой наукой. По окончании учебы я в качестве астронома был направлен в
Окленд в колледж Нью Маркус Уитмен, переехал в собственный дом в
Литл-Сан-Диего и начал ухаживать за Хелен Пердида, преподавательницей
истории, которая оказалась, как и я, американской эмигранткой.
Как я уже говорил, пятница 30 мая 2062 года началась с предчувствия
чего-то необычного и интересного.
За окном ярко светило солнце, мне не надо было идти на службу. Я взял