"Джон Барнс. И несть им числа..." - читать интересную книгу автора

выходной в колледже, потому что собирался на собеседование по поводу
работы, которую очень хотел получить. На мой взгляд, я имел на это все
шансы. Но даже если меня не возьмут, собеседование можно считать достойным
поводом, чтобы удрать в Сурабайо и прекрасно провести день. Я не прыгал со
"студебеккера" как минимум два месяца и не мог так долго обходиться без
столь изысканного развлечения. До начала оставалось еще несколько часов, но
я уже заранее волновался, предвкушая полет.
"Оувасиз тайме", как обычно, лежала на дороге. Сегодня утром у меня
будет время читать сколько захочется, ведь мне назначено не раньше часа
пополудни.
На первой полосе крупными буквами было напечатано: "ГЕНРИХ ПРИЕЗЖАЕТ С
ВИЗИТОМ В ОКЛЕНД".
Давненько король Австралии не был у нас. Ниже заголовок гласил о
расширении эмигрантской футбольной лиги в Перте. Я пожал плечами: пришлось
выучить правила американского футбола, но, по правде сказать, я никогда не
испытывал особого энтузиазма по этому поводу. Даже самые ярые поклонники
говорили, что в последнее время эмигрантская лига не производит
впечатления.
Я взял газету и направился домой, по дороге мечтая о замороженном
завтраке, который собирался разогреть, но вдруг споткнулся. Оглянувшись, я
не заметил ничего подозрительного, однако, когда я перехватил газету
поудобнее, из нее прямо мне под ноги выпал маленький клочок голубой бумаги.
Я наклонился, чтобы поднять его, ожидая увидеть очередную рекламную
листовку. Но это была не реклама.

Дорогой Лайл Перипат, Ты должен держаться подальше от Ифвина. Он
опаснее, чем кажется. Поезжай с Хелен в Сайгон, хорошенько отдохни в
выходные и возвращайся на работу. Я тебе это говорю как настоящий друг.

Сначала я подумал, что записка от Атворда, декана факультета. Он имел
обыкновение употреблять фразы типа "Я тебе это говорю как настоящий друг".
Но в его стиле было бы скорее поймать меня и притащить к себе в кабинет -
какой администратор, будь он хоть немного дипломатом, станет писать такое
на бумаге, даже не подписываясь?
Это не походило на дружеское письмо - в тексте чувствовалась скрытая
угроза. Но ведь у меня не было врагов.
Я сунул пакет с замороженным завтраком в печку и включил разогрев.
Я даже не знал никого, кто бы меня не любил или кому бы я действовал
на нервы.
Печка звякнула и выплюнула упаковку с завтраком.
Теперь я размышлял о том - я намазал тост, бросил на него тонко
нарезанную ветчину и "Велвиту", сдобрил из маленького пакетика А-1 и кинул
все это себе на тарелку, - я размышлял о том, кто кроме меня, нескольких
клерков в Контеке и самого Джефри Ифвина знал, что я подал заявку в Контек
и собирался сегодня пойти на собеседование. И чем больше я размышлял, тем
загадочнее казалось все происходящее. Может, кто-то очень зол на Ифвина?
Или, может, в Контеке не хотят брать меня на работу? Но Ифвин всего-навсего
предложил мне должность "личного статистика" (что бы это ни было), и я не
понимал, как это могло кому-нибудь помешать настолько, чтобы посылать мне
подобную записку.