"Джилл Барнет. Джунгли страсти " - читать интересную книгу автора

заковыляла к стене ближайшего дома, выстроенного из необожженного кирпича.
Она обтерла туфли носовым платком, выбросила безнадежно испорченный кусочек
ткани в плевательницу и продолжила свой путь.
Юлайли все дальше уходила от отцовского дома, расположенного в Бинондо.
Улицы были запружены фургонами, тележками, битком набитыми повозками с
надписью "Компанья де Транвиас". Жозефина успела рассказать об этих повозках
и о том, какого мнения о них придерживался ее отец.
На острове свирепствовало тяжелое инфекционное заболевание, поражавшее
и местных лошадей. Но транспортную компанию это не волновало. Бедных
животных эксплуатировали до тех пор, пока они не падали замертво на улицах.
Отец, преисполненный сочувствия к животным и гнева на компанию за жестокое
обращение с лошадьми, всегда ходил пешком.
Завернув за угол в нескольких кварталах от своего нового дома, Юлайли
увидела, почему отец отказывается пользоваться местным транспортом. Прямо
перед ней лошади - вообще-то даже не лошади, а пони, - выбиваясь из
последних сил, тащили по улице перегруженную повозку. Раньше она никогда не
видела таких истощенных и больных лошадей. От этого зрелища ей стало
нехорошо. Отец прав. Ничто на свете - ни палящее солнце, ни толпа - не
заставит ее сесть в одну из этих повозок.
Юлайли замерла на месте как громом пораженная. Это душераздирающее
зрелище было совершенно ей непонятно. Лошади на фермах Бичтри и в поместье
Гикори-Хаус были ценным приобретением ее брата Харрисона, и к ним относились
соответственно, почти как к членам семейства.
Ей трудно было понять то, что она никогда не видела. Во всяком случае,
больных животных она точно видела в первый раз. Их не было ни в Бельведере,
ни в поместье Гикори-Хаус, ни на фермах Бичтри, как и ни в одном из тех
семейств, с которыми она общалась. А если и были, то братья оберегали ее от
подобных зрелищ.
Мужчины Лару защищали ее. Она была единственная женщина этого
почтенного семейства южан, с гордостью носившего свое имя, такое же древнее,
как ореховые деревья, обрамлявшие длинную подъездную аллею родового имения.
Ее мать была из рода Калхунов - еще одно имя, которое уже само по себе очень
много значило в штате Южная Каролина, где кровные связи определяли
социальное положение.
Ее мать была настоящая леди, ее баловали, нежили и любили все мужчины
Лару. Но она умерла, когда Юлай - ли была совсем еще крошка. И девочка сама
себе придумала маму, представляя ее по портрету, висевшему над камином в
гостиной, и по рассказам братьев и других людей, которые обожали эту
женщину. Юлайли, как и маму, оберегали от всего, что, по мнению пятерых
братьев, могло оказаться хотя бы в малейшей степени опасным, неприятным или
неприличным. Куда бы Юлайли ни отправлялась, будь то школа мадам Деверо -
этакий дамский бастион, где внушались правила приличия и куда ее отвозили в
семейной карете, или церковь, или редкий званый вечер, ее всегда
сопровождали по крайней мере двое из пяти братьев.
Так она и жила, в своем замкнутом маленьком мирке, где жизнь текла
размеренно и гладко и где одно ее имя раскрывало перед ней все двери как по
волшебству, где женщины были настоящими дамами и знали, как себя вести, а
мужчины защищали и боготворили их.
Единственный родственник, которого не было рядом с Юлайли, чтобы
баловать ее, - отец. Именно из-за него она оказалась здесь, именно из-за