"Джилл Барнет. Унесенные страстью" - читать интересную книгу автора

словно легкие белые струйки просеянной, чистой муки.
Эми повернулась лицом к теплым лучам августовского солнца и закрыла
глаза. Мысленно она представила себе Господа Бога, стоящего на небесах над
ее головой в белой хламиде и фартуке. Его седые длинные кудри были
подоткнуты под хрустящий от крахмала льняной колпак повара, и он месил небо,
как тесто, одаривая всех тех, кто был на земле, этим чудесным днем.
Такое же эмалево-синее небо было и в июне, в тот день, когда Уильям де
Пайстер пригласил ее покататься на лодке по реке Кеннебек. Лодка их тихонько
скользила по глади реки, и красные цветы распускавшихся кленов, облетая,
плыли по воде перед ними, точно бархатный алый ковер, расстеленный к ногам
королевы. Это был самый прекрасный день в ее жизни: улыбки, несколько
обрывочных слов и нежный поцелуй чуть позднее - и Эми сошла на берег,
опираясь на сильную руку Уильяма, ту самую, что украсила красным кленовым
цветком ее волосы и изумрудным обручальным кольцом ее руку.
Странно, как может неожиданно измениться жизнь человека. Ее родители
умерли три года назад, и Эми с тех пор проводила каждое лето в Мэне. Один из
ее опекунов решил, что морской воздух будет полезен для девушки, и остальные
тотчас же согласились.
Летом избранный кружок отдыхающих стекался сюда отовсюду: из Бостона,
Филадельфии, Нью-Йорка - толпы богачей из высшего света. Все они на лето
съезжались в Мэн, где голубика была сочной и спелой, где легкий морской
ветерок навевал спокойствие и беззаботность, где устраивались катания на
яхтах и люди общались в своем замкнутом, узком мирке - среди тех, в чьих
жилах текла голубая кровь, а в карманах водились деньги.
У Эмилии Эмерсон были деньги - целая куча денег. Вполне достаточно для
того, чтобы ее имя стояло среди первых в "Бич" - каталоге, где значились
величина и источник происхождения каждого американского состояния. Вполне
достаточно для того, чтобы перед ней распахнулись священные двери, надежно
отгораживающие от мира тех, кого в Америке считали аристократами. Вполне
достаточно для того, чтобы ей присылали все должные приглашения, где
водяными знаками на бумаге были написаны такие имена, как Кэбот и
Ливингстон, Дибон и Уинтроп, - имена потомков старинных богатых родов. Эми
бывала на их вечерах даже после того, как поняла, что она там не очень-то
желанная гостья и более того - пария, поскольку родители ее имели дерзость
заработать свои миллионы, вместо того чтобы унаследовать их от какого-нибудь
прапрадедушки, бежавшего из Старого Света пару столетий назад и прибывшего в
Америку, чтобы питаться там кукурузой вместе с индейцами.
Эми никак не могла взять в толк, отчего состояние, нажитое тяжким
трудом и своим собственным умом, считается менее достойным, чем капиталы,
произраставшие на банковских процентах и ипотеках или на громадных земельных
угодьях последние сто лет, а то и больше. Отличие старых состояний от новых
оставалось для Эми загадкой.
Правда, Эми совсем почти не знала людей. Она всегда жила под крылышком
у родителей, а те оберегали ее и лелеяли в своем маленьком семейном мирке,
где она неизменно ощущала себя любимой.
Казалось, это было только вчера - она мысленно видела отца, с его
длинными, неудобно подогнутыми ногами, сидящего в маленьком белом креслице с
цветками анютиных глазок на обивке. Он был невероятно высокий, однако
умудрялся очень ловко удерживать фарфоровую чашечку с блюдцем на своих худых
коленях и есть при этом сандвичи с огурцами, слегка оттопырив изящный палец.