"Джон Перри Барлоу. Животная пища " - читать интересную книгу автора

- Однажды, - воскликнул он, оборачиваясь к ошеломленной публике, - этот
молодой человек станет сильным, как бык! Но разумеется, для этого нужен
физический труд и особая диета.
Потом Майкл вновь начал рассказывать истории: о временах, когда он съел
улей вместе с сотами, пчелами (поджаренными), медом и всем остальным; о том,
как на одной вечеринке в Нью-Йорке выпил воду из ванны, где только что
выкупали шестимесячного ребенка одной популярной актрисы.
Неужели он говорил правду? Разве такое возможно? Даже я, вспоминая
самые пылкие речи этого великого человека, самые чудовищные, возмутительные
и хвастливые байки, порой готов усомниться в их правдивости. Но там, среди
сорока с лишним совершенно здоровых мужчин, под сладкий гипнотический голос
Маллигана, под мерное гудение "Машины", размалывающей и растирающей прочное
дерево, которое вот-вот должно было утолить зверский аппетит великана, -
там, в зале, вы бы поверили каждому его слову.
А я все молол и молол.
И вот из сфинктера железного пищеварительного тракта посыпался порошок,
похожий на сухой паштет, смешанный с песком, и одновременно на бледный
мышиный помет. Только тогда я заметил, куда он сыпался: на огромное блюдо,
горящий овал розоватого золота (подарок восторженного махараджи, который
присутствовал на нескольких выступлениях Маллигана в Париже). Блюдо, как и
все остальные декорации, до подходящего момента прятали от глаз публики.
Сейчас на нем медленно росла горка древесной пыли. Немного устыдившись своей
медлительности, я удвоил усилия, и Майкл под всеобщее ликование зрителей
сразу же подбросил в мясорубку другой обломок. Но ликование быстро сошло на
нет. Ирландец достал из кармана золотую ложку и набрал в нее порошка,
внимательно изучил его цвет и запах, после чего засунул в рот. Он стоял,
согнувшись, и безмятежно жевал. Я тут же остановился. Мы все смотрели на
Маллигана, не веря собственным глазам (позже он похвалил меня за этот ход,
который, по его словам, придал выступлению особую пронзительность). Великан
вдумчиво проглотил опилки, одобрительно хмыкнул, облизнул губы и вскочил на
ноги. Отпив из кувшина, он во всеуслышание заявил:
- Джентльмены, стул превосходный!
Его слова встретили воплями и гиканьем. Но Маллиган призвал публику к
тишине.
- Мое почтение повару. - И он отвесил мне чинный поклон.
Снова крики, оглушительные рукоплескания. Я взялся за ручку, а маэстро
продолжал ломать стул. Когда он добрался до сиденья, я смолол уже довольно
много, может, целую ножку - горка пыли превратилась в пирамиду, занимавшую
половину блюда.
Маллиган велел мне остановиться. С блюдом в одной руке и ложкой в
другой он набил рот опилками. Немного пожевал, глотнул оранжевой смеси.
Проглотил. Зрители рассмеялись с таким видом, будто говорили: "Да, да, все
это очень забавно, он и правда съел ложку пыли". Но за ней последовала
другая, а потом еще одна и еще. Он ел, жадно запивая стул моим напитком,
пока на блюде не осталось ничего, кроме тонкой белесой пленки, приглушавшей
сияние металла.
Я продолжал молоть, а он, снова налив себе масла с соком, пошел вдоль
стола, смеясь, шутя и рассказывая новые байки в ожидании второй порции
мебели.