"Джон Перри Барлоу. Животная пища " - читать интересную книгу автора

он рыгнул, но меня это не задело. - Сегодня вечером я, бедный человек...
("Ты заработаешь еще один миллион, Квентин! Сядь, дружище!" - крикнул
кто-то.) Этим вечером я получил и проиграл целое состояние. Да... - Он
глотнул портвейна. - Но вы, рыжеволосый рыцарь, никогда не слыхавший
жестоких слов и не понимающий... - На этом старичок, по-видимому, забыл, что
хотел сказать. - Э-э... да... вам не важны слова, добрый вы человек! Однако
эти заслуживают вашего внимания. Майкл Маллиган, я пью за вас и на последний
соверен приглашаю разделить со мной скромную трапезу: последнюю дюжину
устриц.
Англичанин поднял пустой бокал и выжидающе замер. Я обсудил его просьбу
с помощником и на этот раз действительно воспользовался тайным языком, ибо
мой ответ был весьма необычен и даже опрометчив: "За ваши будущие успехи
мистер Маллиган съест не дюжину, а дюжину дюжин устриц!"
С этими словами ирландец вдумчиво затянулся сигарой и стал смотреть,
как густой дым спиралью поднимается изо рта и ноздрей, дробится на тонкие
плоские облачка и зависает плотным маревом у потолка.
- Да, - произнес он мечтательно. - В тот вечер я явно погорячился.
Дюжина устриц, две дюжины, даже шесть - я проглотил бы, не заметив. В конце
концов, семьдесят две устрицы занимают в желудке не больше места, чем восемь
свиных ножек или пара страусиных яиц. Но сто сорок устриц едва не обернулись
для меня настоящим крахом. Что же до бедного Квентина, я больше никогда его
не видел. Быть может, он отдает долги и по сей день.
О да! Париж двадцатых годов! Сколько всего я узнал, сколько повидал! А
сколько съел!

Маллиган так и сыпал байками о своем неуемном аппетите. Он рассказал
мне о бочках молока в бельгийском мужском монастыре, зажаренной львиной лапе
в Багдаде, о нескольких тазах спагетти и требухе от сорока пяти свиней в
Бретани. Далее я узнал, как он съел десять килограммов жареной трески в
Бильбао и на спор проглотил семь маринованных мышей в Марракеше. Ирландец
поведал о клиентах в Риме, Кабуле, Дели, Лондоне и Франкфурте, о вечеринках
в Гоа, Римини, Монте-Карло и Фессалониках. В Токио он съел столько суси, что
от одного рассказа об этом мне показалось, будто я с головой залез в бочку с
сырой рыбой. В Константинополе чудесное умение Маллигана за полдня
прикончить жареного козла привело местного вельможу в такой восторг, что тот
не только велел исполнить для едока танец живота, но и позволил ему взять
громадный рубин, украшающий пупок лучшей танцовщицы. В Магрибе он высосал
глаза бесчисленного множества убиенных животных, а в награду за подвиги
получил драгоценные камни, от одного вида которых кружилась голова. В
древних европейских замках он ел то, чем угощали гостеприимные хозяева:
семнадцать пар бычьих яиц за столом у герцога Альбы в Саламанке; немыслимое
количество колбасы для нервных графов из Центральной Европы; трапезы в
графских усадьбах Аргайлла, Дамфрисшира и прочих шотландских помещиков,
каждый из который жаждал увидеть, как Маллиган ставит новый скоростной
рекорд в поедании телячьего рубца с потрохами - национального блюда
Шотландии. Некоторое время на его выступления был большой спрос в США, где
он потреблял немыслимое количество жареных цыплят и ребрышек. Румынские
евреи в Нью-Йорке изумленно наблюдали, как Маллиган с завидным
воодушевлением избавляет рестораны от рубленой печени и залпом выпивает
кувшины жира, точно это... впрочем, едва ли от метафор будет толк. Пожалуй,