"Клайв Баркер. Страх (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

попробовать взять Куэйда измором, чтобы тот потерял к Стиву интерес как к
объекту наблюдений.
Фотографии, сделанные в те несколько часов, изображали Стивена
лежащим на решетке с закрытыми глазами и хмурым лицом. Как ни удивительно,
время от времени его губы трогала легкая улыбка. На большинстве снимков не
было возможности определить, спал он или бодрствовал, задумался или же
видит сон. Куэйд терпеливо ждал. Наконец он заметил, что глазные яблоки
под веками у Стива слегка подрагивают - верный признак сна. Пришло время
нанести подопытному визит...
Проснувшись, Стивен обнаружил рядом с собой на блюде два кувшина:
один наполненный водой, а второй - с горячей, несоленой овсяной кашей.
Поев и напившись, он ощутил нечто вроде чувства благодарности за
ниспосланное угощение.
Пока он ел, у него возникли два странных ощущения: во-первых,
производимые при этом звуки как-то по-особенному гулко отдавались в
голове, а во-вторых, что-то сильно сжимало его виски. Запястья Стива были
скованы наручниками. На снимках видно, как одно выражение лица сменяется
другим (сначала изумление, потом гнев и, наконец, ужас), пока он неуклюже
ощупывает собственную голову. На ней было намертво закреплено что-то
похожее на конскую сбрую с двумя зажимами, закупорившими слуховые каналы
так, чтобы ни звука не проникало в уши Стивена.
Глухота, такой знакомый, казалось, однажды уже побежденный недуг!
Теперь он мог слышать только шум внутри головы, лязг собственных зубов,
глотательные звуки - и вот это отдавалось между ушей пушечной канонадой.
Слезы навернулись на глазах. Он двинул каблуком по металлической
решетке, но ровным счетом ничего не услыхал. И тогда изо рта вырвался
вопль ужаса и отчаяния. Он кричал, пока не почувствовал во рту вкус крови
из горла, но даже собственного крика не услышал. Стивен запаниковал. Серия
последовательно сделанных фотоснимков иллюстрирует возникновение, развитие
и кульминацию панического страха. К лицу прилила кровь, глаза расширились,
рот оскалился в не правдоподобной гримасе. Он стал напоминать до смерти
перепуганную обезьяну. Стивен погрузился в океан таких знакомых с детства
ощущений: дрожь в руках и ногах, липкий пот, тошнота, головокружение. В
отчаянии он схватил кувшин с водой и вылил себе на лицо: ледяная вода
мгновенно остудила разгоряченный мозг. Он откинулся спиной на решетку,
заставляя себя дышать глубоко и ровно.
Успокойся, расслабься, остынь, произнес он вслух. Ты спокоен,
спокоен, спокоен.
Своего голоса он не услыхал. Единственными различимыми звуками были
те, что производил язык во рту, да еще слизь в сузившейся от приступа
панического ужаса носовой полости. Но теперь он воспринимал на слух то,
что в нормальном состоянии человек слышать не может: работу собственного
мозга, проносящиеся в нем мысли.
Звук этот напоминал шелест радиоприемника, когда он не настроен на
какую-то определенную волну, или же легкий шум, возникающий в ушах у
оперируемого после того, как в маску подан наркоз.
Нервная дрожь так и не прекратилась. От малейшего движения наручники
впивались в запястья, однако боли Стив не чувствовал.
На фотографиях документально запечатлена вся эта эволюция поведения
подопытного: отчаянная борьба с паническим ужасом, попытки отогнать