"Джоан Ито Барк. Хризантема " - читать интересную книгу автора

и Ниигатой казалась ей теннисным кортом, по которому она всю жизнь только и
делает, что перелетает, как мячик, туда и обратно. Она путешествовала в этих
поездах летом и зимой, в любую погоду, во всяком настроении. Поездка в
столицу на экзамены в университет, долгая, тягостная, пугающая. Радостные
возвращения домой на каникулы. Похороны бабушки. Лихорадочные метания
туда-сюда в разгар приготовлений к свадьбе. И вот теперь что-то вроде
бегства - в поисках передышки от тягот семейной жизни.
Намерения деда оставались пока загадкой, но Мисако было приятно, что он
настоял на ее приезде. С ним были связаны все ее детские воспоминания. Как
терпеливо учил он ее красиво писать иероглифы, когда после повторного брака
матери с доктором Итимурой Мисако продолжала ходить на уроки в храм. Она
увлекалась каллиграфией до сих пор: даже старшая госпожа Имаи хвалила работы
невестки и повесила одну на стене в столовой. Улыбнувшись мыслям о дедушке,
Мисако со вздохом откинулась на спинку сиденья.
Поезд въехал в горный туннель, самый длинный на маршруте, и в вагоне
стало темно. Впереди был курорт Минаками, известный своими горячими
источниками. Непривычное, почти двухминутное пребывание под землей
встревожило некоторых пассажиров, они начали нервно покашливать и ерзать на
сиденьях. Перемена общего настроения подействовала и на Мисако, вызвав в
памяти ее самое первое путешествие в Ниигату. Случилось оно почти четверть
века назад, но перед глазами четко стоял образ маленькой девочки,
прижавшейся к матери на полу в тесной толпе чужих людей.
Воспоминание, полное пугающих звуков и неприятных запахов, врезалось в
память еще и благодаря рассказам матери:
"Мы не всегда жили в Ниигате, Мисако-тян. Сестра твоего дедушки вышла
замуж и переехала в столицу, и это она, тетя, договорилась о моем браке с
твоим отцом. Так я тоже оказалась в Токио, и ты родилась уже там. Потом отцу
пришлось стать солдатом и идти воевать, тебе тогда было всего три годика, а
когда пошли слухи, что американцы собираются бомбить Токио, мы решили
укрыться у дедушки с бабушкой в Ниигате. Самым трудным оказалось добраться
туда, потому что поездов из-за войны было мало, а все, кто имел
родственников в провинции, тоже хотели уехать. Целая толпа людей с огромными
узлами. Ужасное путешествие, и только ты меня всю дорогу радовала,
Мисако-тян. Ты была такой хорошей девочкой, ни разу даже не заплакала, и это
придавало мне духу".
В детстве Мисако частенько просила еще раз рассказать ту историю, и
теперь одно лишь воспоминание о словах матери помогло ей успокоиться. Она
задремала, пропустив великолепные горные виды, которыми привыкла любоваться.

*

В храме кипела работа - готовились к визиту дзэнского монаха из
Камакуры. Помощник настоятеля Тэйсин то и дело отирал пот с раскрасневшихся
щек, вытряхивая постели и выбивая пыль из матрасов бамбуковой палкой. Он
пребывал в приподнятом настроении, улыбался и напевал под нос обрывки
старинных песен. Сейчас служитель Будды чувствовал себя в родной стихии, ему
нравилось общаться с людьми, и редкие случаи, когда храм принимал гостей,
были для него великим удовольствием.
Своим веселым и открытым нравом Тэйсин заслужил всеобщую любовь в
округе. Навещая прихожан, чтобы прочитать сутры над умершими родственниками,