"Алессандро Барикко. CITY" - читать интересную книгу автора

- Он работает на оборону.
- Уже слышала.
В день окончания Гульдом университета его отец прилетел с военной базы
в Арпака и посадил свой вертолет на лужайку перед университетом. Собралась
куча народа. Ректор произнес великолепную речь. Один из наиболее
значительных отрывков был посвящен бильярду. "Мы смотрим на твои
человеческие и научные свершения, дорогой Гульд, как на параболу мудрости,
которую опытная рука Господня запечатлела на бильярдном шаре твоего разума,
опуская его на зеленое сукно бильярда жизни. Ты - бильярдный шар, Гульд, и
бежишь между бортами знания, вычерчивая безошибочную траекторию, по которой
ты тихо катишься при нашем восхищении и поддержке в лузу славы и успеха.
Скажу тебе по секрету, сынок, но с огромной гордостью, вот что скажу тебе: у
этой лузы есть имя, эта луза называется Нобелевская премия". Из всей речи
самое большое впечатление на Гульда произвела фраза: ты - бильярдный шар,
Гульд. Поскольку он, ясное дело, был склонен верить своим профессорам, то
сделал вывод, что его жизнь должна катиться как предопределено свыше, и
позднее, в течение многих лет он пытался почувствовать на своей коже
ласковое прикосновение зеленого сукна и распознать в приступах внезапной
боли травму от удара о ровные борта, геометрически точно рассчитанную.
Неудачные обстоятельства - он выяснил, что детям в бильярдный зал вход
воспрещен, - слишком долго мешали ему проверить, как в действительности
позолоченный его воображением образ бильярда мог бы превратиться в точную
метафору ошибки и весьма убедительное обоснование точности, недоступной
человеку. Вечер, проведенный "У Мерри", мог бы дать полезную информацию о
непоправимом вмешательстве случая в любой геометрический расчет. Под
дымчатым светом, тяжело падавшим на закапанное жиром зеленое сукно, он
увидел бы лица, на которых, словно иероглифами, было написано поражение,
утрата иллюзий, в которых гармонично сплетались желанное и реальное,
воображаемое и факты. Для него не составило бы труда открыть в конце концов
несовершенство мира, где в высшей степени невероятно распознать среди
физиономий игроков торжественный и успокаивающий Божий лик. Но, как уже было
сказано, "У Мерри" ты оказываешься только по предъявлении диплома, и это
позволило прекрасной метафоре ректора - вопреки всякой логике, - долгие годы
оставаться нетронутой в воображении Гульда, подобно священной иконе,
спасшейся от бомбардировки. Итак, эта икона внутри него оставалась
нетронутой, но, годы спустя, неожиданно настал день, опустошивший его жизнь.
Он даже нашел тогда время взглянуть на нее - сквозь все шрамы - пристально,
любовно и безнадежно, прежде чем попрощаться с ней самым жестоким образом,
на который он только был способен.
- А ты работаешь, Шатци?
- Нет, Гульд.
- Хочешь стать моей гувернанткой?
- Да.



2

За домом Гульда находилось футбольное поле. Гоняли мяч только сопляки,
те же, кто постарше, стояли либо на скамейке запасных и вопили, либо на