"Александр Барченко. Из мрака ("Доктор Черный" #2) " - читать интересную книгу автора

V

Невысокий брюнет с вьющимися усами, с густой шапкой волос, подернутых
сединой, улыбнулся одними глазами, сказал негромко:
- Мне кажется, я понимаю Дину Николаевну.
Девушка сидела в шезлонге, кутаясь в белый фланелевый халатик,
поправила костяной нож, выпавший из свежесрезанной книги, вскинула на
говорившего немного удивленный, недоверчивый взгляд. Брюнет подтвердил:
- Я привык к Индии, сжился с ней. Но перед отъездом у меня постоянно
такое чувство, будто я ухожу из театра. Декоративные краски, сочетания,
лубочная луна, фонари звезд, эти растения, смахивающие на живые существа...
Теперь у нас пожелтели березы, рябину подрумянило морозом.
Девушка повернулась к зеленой стене олеандров, вздрагивавших под
каплями дождя, сказала сердито:
- Вы, кажется, хотите, чтобы я в самом деле расплакалась?
Чистая сетка дождя отгораживала веранду от эспланады. Мутные контуры
пальм шевелили листьями-перьями над скользкими лоснящимися стенами.
Тяжелые выпуклые клубящиеся тучи, словно кипы хлопка, повисли над
крышами, уродливые, мутные, рваные.
Не было отдельных капель дождя. Сплошная частая сетка воды связывала
небо и землю. И, когда нависал мутный студень нового облака, сетка
превращалась в сплошную стену воды. С воем метался ветер в переулке,
тротуары тонули, улицы превращались в сплошные потоки и водопады, и
вздувшаяся бурая спина священной реки одевалась пенистым белым кипящим
плащом.
Председатель нефтяного треста, мистер Николай Смит, пыхнул сигарой,
спросил дружелюбно:
- Да вы, дорогой мой, когда намереваетесь нас покинуть?
- Я пробуду в Бенаресе, пожалуй, еще недели две. Но у меня масса
работы. Надо привести в порядок все данные. Эпидемия, против ожидания,
заглохла. Я обязан сделать доклады в Нанси и в Париже. К тому же я теперь
совершенно один.
Девушка грустно наморщила брови.
- Да, вы один... Как все это опасно! Вы простите меня, я еще могу
примириться со смертью вашей дочери, как это ни странно. Я слишком мало
знала ее. Притом она была так экзотична, так сказочна, так окружена ореолом
таинственности, знаете - не от мира сего... Но Дорн. Словно сейчас его вижу.
"Кха, кха"... Кашляет, гнется, сутулый. У меня как-то не умещается в голове
мысль, что он умер, что я не увижу его больше никогда.
Брюнет серьезно сказал:
- Вы не увидите его никогда. И ни я, никто. А впрочем, как знать,
мертвые, говорят, иногда возвращаются.
- В романах, - отозвалась девушка грустно.
Хозяин спросил из своего угла:
- Это тот самый длинный студент, который бывал у нас в третьем году?
Девушка перебила с неудовольствием:
- Ах, папа. Ты, кажется, способен запоминать имена только своих
акционеров. В России у меня не было товарища ближе Дорна. Я забывала, что он
мужчина.