"Артур Баневич. Где нет княжон невинных ("Приключения чароходца Дебрена Думайского" #3) " - читать интересную книгу автораон одобряет это слово.
- Не усложняй мне рассказ, Дебрен. Не будь таким благородным. Оба мы знаем, что сначала это выглядит смешно, а сразу же после - отталкивающе. Я говорю об общении со мной. В двояком смысле слова. В том числе и церковном. - Ты говоришь о вещах, - буркнул он, - о которых не имеешь понятия. По определению. - Дескать, сама себе?.. Благодарю. Хоть и это тоже обидно по-своему. Что ты так туманно делаешь мне комплименты. - Комплименты? Чума и мор! Ты неверно меня... Я говорю, что ты не знаешь, каково быть рядом с тобой! Вот о чем я говорю! - Ага, - буркнула она. - Ну что ж, это, наверное, самое легкое. Но и на это еще никому сил не хватило. Потому что в конце на явь выходит, что Ленда чудачка, ведет себя не так, как все... Невозможно жить нормально, когда твоя задница такой штукой прикрыта. Я не имею в виду какие-то сердечные истории. На этом я уже давно колесо пятиспичное поставила. Я говорю о прозе. О необходимости постоянно бегать в лес, о долгом сидении в бадьях, лоханках, ручьях... - Я знаю, о чем ты говоришь. Так что покороче. Слышу, особой радости это тебе не доставляет. - Уже заканчиваю. Князь перестал ездить со мной стремя в стремя. Что-то мямлил о неприятных запахах. Велел больше пользоваться благовониями, а потом сам же укорял за расточительность и за те полдуката. Встречались мы только ночами. Помолчи, я сама знаю: глупая я была, как портянка. Надо было ему сразу сказать, чтобы он овцу себе подыскал для снятия известного груза с плеч. Но разлюбить трудно, а я была девчонкой. Ревела, ругалась, а потом шла бы случайно, с седла в ручей свалиться. Потом от этого постоянного падания и согласия быть добровольным разведчиком бродов я немного поболела. Он в лазарет не заглядывал, но я не обижалась. Уже так сильно я его не любила. И если б не тот последний бой, то мы бы с ним по-тихому, без слов разошлись. Но судьбе было угодно повернуть дело так, чтобы его ранило. Когда весть до меня дошла, я махнула рукой на раздел трофеев и побежала туда, где он лежал. Выглядел он скверно: кровь, белый, как ночная рубашка, заблеванный от наплечников до шпор. И только попискивает. Ну, так я с ходу на колени, хватаю его за руку, к сердцу прижимаю, к губам... Он вдруг снова стал мне близким, моим... Я на коленях стою, дуру из себя на глазах собравшихся строю, бормочу что-то о том, что его, мол, только слегка царапнуло, что до свадьбы заживет. А он так странно смотрит, воздух хватает... Тогда я в лекаря вцепилась, спрашиваю, что происходит. Ну и узнаю. Князь, представь себе, бросился на вооруженного бердышом совройца. Ну и тот на него замахнулся. То есть топор поднял, чтобы сверху рубануть. Но, черт побери, он уже утомленный был, медлительный. - Это... пожалуй, лучше? - Куда там лучше! Как раз на поднимаемый бердыш князь мой... нарвался. Любой другой удар бы отразил, ну, если б не он, то его латы. Они солидными были. Но в него острие снизу угодило, в самую промежность. Представляешь себе? - Уууух... - Дебрена аж затрясло. - Вот именно. Медик сразу и говорит: "Милостивый государь, сожалею, но с этого момента вы можете приказывать, чтобы вас величали милостивой |
|
|