"Оноре де Бальзак. Банкирский дом Нусингена" - читать интересную книгу автора

формальность. Когда такой стряпчий проделывает уж слишком жульнический
фокус, суд лишает его права практики. Наш друг Дерош овладел тайнами этого
ремесла, которым с грехом пополам промышляли незадачливые горемыки; скупив
исковые требования у людей, боявшихся проиграть процессы, он пустился в
крючкотворство, твердо решив выбиться из нищеты. Он действовал разумно и
свято соблюдал правила своего ремесла. Он нашел покровителей среди
политических деятелей, которым помогал выпутаться из затруднительных
обстоятельств, как это было с нашим другом де Люпо, когда его положение
пошатнулось. Это потребовалось Дерошу потому, что на него все же начали косо
поглядывать в суде! На него, который, не щадя трудов, исправлял ошибки своих
клиентов!.. Ну ладно, Бисиу, продолжай!.. Почему Дерош присутствовал в
церкви?
- "Д'Альдригер оставил семьсот или восемьсот тысяч франков", - ответил
Дерошу Тайфер. - "Бросьте, только один человек знает, какое у них
состояние", - возразил друг покойного, Вербруст. - "Кто?" - "Толстый плут
Нусинген. Он проводит гроб до самого кладбища, д'Альдригер был когда-то его
патроном, и Нусинген из благодарности пускал в оборот его капиталы". -
"Теперь вдове придется туговато". - "Что вы этим хотите сказать?!" - "Но
д'Альдригер так любил жену! Не смейтесь же, на нас смотрят". - "А вот и дю
Тийе! Поздненько он явился, прямо к "Посланию апостолов". - "Он, видно,
женится на старшей". - "Ну что вы, - возразил Дерош. - Он теперь больше, чем
когда-либо, пришит к юбке госпожи Роген". - "Дю Тийе? К юбке?.. Плохо же вы
его знаете!" - "Известна ли вам роль Нусингена и дю Тийе в этом деле?" -
спросил Дерош. "Вот она какова, - сказал Тайфер, - Нусинген способен
прикарманить капитал своего бывшего патрона и вернуть его..." - "Кхе! Кхе! -
кашлянул Вербруст. - Чертовски сыро в этих церквах! Кхе! Кхе! То есть как
вернуть?" - "Да так: Нусинген знает, что у дю Тийе большое состояние, он
хотел бы женить его на Мальвине, но дю Тийе Нусингену не доверяет. Занятно
наблюдать за всем этим тому, кто разбирается в игре". - "Неужели Мальвина
уже девица на выданье?.. - спросил Вербруст. - Как время-то летит!" -
"Мальвине уж больше двадцати лет, дорогой мой! Папаша д'Альдригер женился в
1800 году. Он задавал нам в Страсбурге пиры на славу, сперва по случаю
своего бракосочетания, затем по случаю рождения Мальвины. Родилась она в
1801 году, во время подготовки Амьенского мира, дорогой папаша Вербруст, а
теперь у нас 1823 год. Тогда в моде был Оссиан, и д'Альдригер назвал дочь
Мальвиной. Шесть лет спустя, во времена Империи, в моду вошли рыцарские
штучки: "Как в Сирию собрался" и прочая чепуха. А потому вторую дочь он
назвал Изорой, ей сейчас семнадцать лет. Две девицы на выданье". - "Через
десять лет у этих женщин не будет ни гроша", - доверительно шепнул Вербруст
Дерошу. "Видите старика, который плачет-заливается там, в глубине церкви? -
сказал Тайфер. - Это камердинер д'Альдригера; обе барышни выросли на его
руках, он пойдет на все, чтобы сохранить им средства к жизни". (Певчие: Dies
irae! Детский хор: Dies illa!) Тайфер: "До свиданья, Вербруст, когда я слышу
Dies irae, я слишком живо вспоминаю своего бедного сына". - "Я тоже ухожу,
здесь очень сыро", - сказал Вербруст. (In favilla. Нищие на паперти:
"Подайте милостыньку, господа хорошие!" Церковный сторож: "Дзинь! Дзинь!
Жертвуйте на нужды храма!" Певчие: "Аминь!" Друг покойного: "Отчего он
умер?" Шутник из толпы зевак: "Кровеносный сосуд на пятке лопнул!" Прохожий:
"Не знаете ли, кого хоронят?" Один из родственников: "Президента де
Монтескье". Ризничий нищим: "Ступайте вон! Довольно попрошайничать, нам уж