"Оноре де Бальзак. Банкирский дом Нусингена" - читать интересную книгу автора

- Я применяю эту теорию на практике.
- Так вот, - язвительно продолжал Бисиу, - Растиньяк был другого
мнения. Брать без отдачи - возмутительно и даже несколько легкомысленно; но
брать, чтобы затем, подобно господу богу, воздать сторицей, - это
по-рыцарски. Так думал Растиньяк. Он был глубоко унижен общностью
материальных интересов с Дельфиной де Нусинген. Я вправе говорить об этом,
ибо при мне он со слезами на глазах жаловался на свое положение. Да, он
плакал настоящими слезами!.. правда, после ужина. А по-вашему, выходит...
- Да ты издеваешься над нами, - сказал Фино.
- Ничуть. Речь идет о Растиньяке. По-вашему, выходит, что его страдания
доказывали его испорченность, ибо свидетельствовали о том, что он
недостаточно любил Дельфину! Но что поделаешь? Заноза эта крепко засела в
сердце бедняги: ведь он - в корне развращенный дворянин, а мы с вами -
добродетельные служители искусства. Итак, Растиньяк задумал обогатить
Дельфину - он, бедняк, ее - богачку! И поверите ли?.. ему это удалось.
Растиньяк, который мог бы драться на дуэли, как Жарнак, перешел с тех пор на
точку зрения Генриха Второго, выраженную в известном изречении: "Абсолютной
добродетели не существует, все зависит от обстоятельств". Это имеет прямое
отношение к происхождению богатства Растиньяка.
- Приступал бы ты уж лучше к своей истории, чем подстрекать нас к
клевете на самих себя, - с очаровательным добродушием сказал Блонде.
- Ну, сынок, - возразил Бисиу, слегка стукнув его по затылку, - ты
вознаграждаешь себя шампанским.
- Во имя святого Акционера, - сказал Кутюр, - выкладывай же наконец
свою историю!
- Я хотел было рассказывать по порядку, а ты своим заклинанием толкаешь
меня прямо к развязке, - возразил Бисиу.
- Значит, в этой истории и впрямь действуют акционеры? - спросил Фино.
- Богатейшие, вроде твоих, - ответил Бисиу.
- Мне кажется, - с важностью заявил Фино, - ты мог бы относиться с
большим уважением к приятелю, у которого ты не раз перехватывал в трудную
минуту пятьсот франков.
- Человек! - крикнул Бисиу.
- Что ты хочешь заказать? - спросил Блонде.
- Пятьсот франков, чтобы вернуть их Фино, развязать себе язык и
покончить с благодарностью.
- Рассказывай же дальше, - с деланным смехом сказал Фино.
- Вы свидетели, - продолжал Бисиу, - что я не продался этому нахалу,
который оценивает мое молчание всего лишь в пятьсот франков! Не бывать тебе
никогда министром, если ты не научишься как следует расценивать человеческую
совесть! Ну ладно, дорогой Фино, - продолжал он вкрадчиво, - я расскажу эту
историю без всяких личностей, и мы с тобой будем в расчете.
- Он станет нам сейчас доказывать, - сказал, улыбаясь, Кутюр, - что
Нусинген составил состояние Растиньяку.
- Ты не так далек от истины, - сказал Бисиу. - Вы даже не представляете
себе, что такое Нусинген как финансист.
- Знаешь ли ты что-нибудь о начале его карьеры? - спросил Блонде.
- Я познакомился с ним у него дома, - ответил Бисиу, - но мы, возможно,
встречались когда-нибудь и на большой дороге.
- Успех банкирского дома Нусингена - одно из самых необычайных явлений