"Оноре де Бальзак. З. Маркас" - читать интересную книгу автора

заброшенного бурей в мансарду гостиницы на улице Корнеля. То был диалог, в
котором двое образованных молодых людей, составивших себе суждение о
современной им эпохе, старались, под руководством одаренного человека,
выяснить свое собственное будущее.
- Почему вы не захотели терпеливо выждать удобного случая? - спросил
Жюст у Маркаса. - Почему не взяли пример с единственного человека[13]. Этот
угрюмый молодой человек, этот ум, проникнутый горечью, вмещал в себе целое
правительство; тот же, о ком вы говорите, просто умел сыграть на любом
событии, он подобен тому, кто вскакивает на круп лошади едущего мимо
всадника. Значительнее был не он, а Каррель. И что же? Он становится
министром, Каррель остается журналистом; неполноценный, но ловкий человек
живет, Каррель умирает. Заметьте, что этот человек идет по пути к своей цели
уже пятнадцать лет, и он все еще в пути; стоит ему попасть между двух
повозок, полных интригами, на большой дороге к власти, и он будет раздавлен.
Он не знатного рода, его не укроет, как Меттерниха, королевское
покровительство или, как Виллея, спасительная крыша сплоченного большинства.
Я не думаю, что теперешнему строю удастся продержаться еще десять лет. Таким
образом, даже если предположить, что на мою долю выпадет это безрадостное
счастье, все равно окажется, что я опоздал; ведь чтобы не быть сметенным
вихрем того движения, которое я предвижу, я должен был бы уже теперь
занимать высокий пост.
- Какое движение вы разумеете? - спросил Жюст.
- Революцию тысяча восемьсот тридцатого года сделала молодежь - она
вязала снопы; ее сделали те, кто мыслит, - они вырастили урожай, - ответил
Маркас торжественно, указывая рукой на Париж. - И что же! Строй, созданный
этой революцией, ничего не дал ни молодежи, ни тем, кто мыслит. Молодежь
взорвется, как котел паровой машины. Во Франции у молодежи нет выхода, и в
ее среде растет лавина непризнанных талантов, растут беспокойные стремления
законного честолюбия; молодежь неохотно вступает в брак, сГ(C)мьи не знают,
что им делать со своими детьми; какой призыв потрясет эти толпы - не знаю;
но они ринутся на современный строй и опрокинут его. Существуют законы
прилива и отлива, властвующие над поколениями; эти законы упустила из виду
Римская империя в пору нашествия варваров. Сегодня эти варвары - те, кто
мыслит. Законы переполнения медленно, неуловимо действуют опять среди нас.
Правительство - вот на ком лежит великая вина: оно не умеет оценить те две
силы, которым оно всем обязано, оно дало нелепой букве закона связать ему
руки, оно похоже на жертву, уже приготовленную к закланию. Людовик
Четырнадцатый, Наполеон, Англия всегда искали и ищут молодых людей с
головой. Во Франции над молодежью произнесен приговор - новыми законами,
неблагоприятным избирательным цензом, недочетами положения о министрах.
Возьмите состав выборной палаты - вы не найдете там ни одного
тридцатилетнего депутата: молодость Ришелье и Мазарини, молодость Тюренна и
Кольбера, Питта и Сен-Жюста, молодость Наполеона, князя Меттерниха не нашли
бы в ней места. Борк, Шеридан, Фокс не могли бы быть ее членами. Даже если
бы политическое совершеннолетие было снижено до двадцати одного года и
уничтожены все условия, ограничивающие право быть избранным в палату,
департаменты все равно выбрали бы нынешних представителей, людей политически
бездарных, неспособных говорить, не уродуя грамматику, людей, среди которых
за десять лет с трудом нашелся один государственный деятель. Можно угадать
причины, которые приведут к тому или другому событию: само событие