"Оноре де Бальзак. Музей древностей" - читать интересную книгу автора

свое время шквалу революции.
- А что было сделано.для таких людей, как дю Геиик, Фердинанд, как
Фонтэн или брат Монторана, которые до конца не покорились? - прошептал он.
Тем, кто сражался мужественнее всех, швырнули подачку - какую-то жалкую
пенсию или должность коменданта в пограничной крепости! Или еще того лучше:
дали бюро лотереи графине де Бован, чья энергия вдохновляла и поддерживала
Шаретта и де Монторана.
Было очевидно, что вера маркиза в королевскую власть поколеблена.
Мадмуазель д'Эгриньон всячески пыталась успокоить брата относительно
предстоящего путешествия Виктюрньена; как раз в это время под самыми окнами
гостиной на сухой мостовой послышались шаги Шенеля, и вскоре в дверях,
распахнутых старым камердинером маркиза Жозефеном, без доклада показался
Шенель.
- Шенель, мой мальчик...
Нотариусу было шестьдесят девять лет. У него была убеленная сединами
голова и широкое, благообразное лицо. Он носил панталоны столь необъятной
ширины, что они удостоились бы у Стерна эпического описания; чулки на нем
были шерстяные, на башмаках поблескивали серебряные пряжки, сюртук напоминал
сутану священника, а длинный жилет - жилет школьного учителя.
- ...Ты поступил весьма самонадеянно, ссудив деньгами графа
д'Эгриньона! - продолжал маркиз.- И ты вполне заслужил, чтобы я тебе их
немедленно вернул и больше тебя на глаза к себе не пускал, ибо ты этим
только поощрил его пороки!
Наступило минутное молчание, какое воцаряется обычно, когда король при
всех распекает придворного. Старик нотариус стоял перед маркизом с
сокрушенным и смиренным видом.
- Виктюрньен сильно тревожит меня, Шенель,- продолжал уже мягче
маркиз.- Я хочу отослать его в Париж, чтобы он послужил королю. Ты
сговоришься с моей сестрой, как сделать, чтобы он появился там, как подобает
д'Эгриньону. Мы сочтемся...
Маркиз величественно удалился, снисходительно кивнув Шенелю.
- Благодарю, господин маркиз, за милость,- сказал старик, все еще не
решаясь сесть.
Мадмуазель Арманда встала, чтобы проститься с братом; она уже успела
позвонить, в дверях стоял слуга со свечой и ожидал маркиза, чтобы проводить
его в спальню.
- Садитесь, Шенель,- сказала старая девица возвращаясь.
С присущей женщинам деликатностью мадмуазель Арманда сумела смягчить
суровость обращения маркиза с бывшим управляющим; Шенель, правда, угадывал
за этой суровостью подлинную привязанность. Эта привязанность, которую
маркиз испытывал к своему бывшему слуге, сильно напоминала, однако, любовь
хозяина к собаке,- готовый подраться со всяким, кто посмеет дать пинка его
псу, он рассматривает это животное как неотъемлемую часть своего существа,
которая, не будучи вполне тождественна с ним, представляет самое дорогое в
нем - его чувства.
- Графу в самом деле пора уезжать из этого города,- наставительно
произнес нотариус.
- Да,- согласилась мадмуазель Арманда.- А что, он позволил себе
какую-нибудь новую шалость?
- Нет, мадмуазель.