"Оноре де Бальзак. Музей древностей" - читать интересную книгу авторакоторые во время Реставрации стали называться "либералами" и во главе
которых тайно стоял дю Круазье, издевались над отелем д'Эгриньон - оазисом, куда допускались только чистокровные аристократы и притом примерного поведения. Их злоба разгоралась тем сильнее, что многие почтенные люди, вполне достойные мелкопоместные дворяне, а также некоторые представители префектуры упорно продолжали считать салон маркиза д'Эгриньона единственным местом, где собирается хорошее общество. Префект, камергер императорского двора, всячески старался туда проникнуть, а пока смиренно посылал в "отель" свою супругу, урожденную Гранлье. И вот люди отвергнутые, из ненависти к этому провинциальному Сен-Жерменскому предместью в миниатюре, прозвали салон маркиза д'Эгриньон "Музеем древностей". Самого маркиза они упорно именовали "господином Каролем", причем сборщик налогов, посылая ему повестки, неизменно прибавлял в скобках: "бывшему дэ Гриньону". Это старинное написание фамилии маркиза заключало в себе насмешку. "Что касается меня,- писал Эмиль Блонде,- то, обращаясь к воспоминаниям детства, я должен сознаться, что, невзирая на все мое уважение, даже любовь к мадмуазель Арманде,- название "Музей древностей" всегда вызывало у меня невольный смех. Отель д'Эгриньон стоял на углу двух улиц; гостиная выходила двумя окнами на одну и двумя окнами на другую из этих улиц - самых людных в нашем городе. До Рыночной площади было шагов пятьсот. Гостиная походила на стеклянную клетку, и каждый идущий мимо непременно заглядывал в нее. Мне, двенадцатилетнему мальчугану, эта комната всегда казалась одной из тех диковинок, о которых вспоминаешь впоследствии как о чем-то, стоящем на грани действительности и фантазии, причем не знаешь даже, к чему это было ближе. помещением с решетчатыми отдушинами,- некогда там томились местные преступники, а теперь была кухня маркиза. Не знаю,, испытал ли я при виде громадного и роскошного камина в Лувре, с его чудесной скульптурой, столь же глубокое изумление, как перед большущим камином этой гостиной, пестро узорчатым, словно дыня, и украшенным вверху барельефом, изображавшим Генриха III на коне (при нем эта провинция, некогда самостоятельное герцогство, была присоединена к королевским землям). Потолок поддерживали балки из каштанового дерева, которые, перекрещиваясь, образовали квадраты с вписанными в них арабесками. Края этого великолепного плафона были позолочены, но позолота уже потускнела и была едва заметна. Стены были обтянуты шелковыми тканными обоями; на них в шести картинах изображался суд Соломона, а на резных золоченых рамах резвились амуры и сатиры. По желанию маркиза в гостиной был выложен узорный паркет. Среди всякого хлама, оставшегося после продажи замков в 1793-1795 годах, нотариусу удалось разыскать консоли в стиле Людовика XIV, штофную мебель, столы, стенные часы, люстры и фигурные канделябры,- все эти вещи чрезвычайно украсили нелепо-огромную, похожую на сарай гостиную, совершенно не соответствовавшую размерам дома; к счастью, смежная с ней передняя была такой же высоты. Она служила когда-то приемной президиального суда, к ней в свою очередь примыкал зал для совещаний, превращенный теперь в столовую. Под этими обветшавшими сводами - жалкими останками безвозвратно ушедшего прошлого - прохаживалось девять или десять вдовствующих аристократок; у одних тряслась голова, другие почернели и высохли, как мумии; иные держались неестественно прямо, другие - согнулись в три погибели; все они были разряжены в более или менее |
|
|