"Оноре де Бальзак. Первые шаги в жизни" - читать интересную книгу автора

замечательными замками, построенными вельможами, монахами или знаменитыми
живописцами, как, например, замки Кассан, Стор, Ле-Валь, Нуэнтель, Персан и
другие, в этой местности в 1822 году не существовало конкуренции, и извозом
промышляли здесь два хозяина, отлично ладившие между собой. Причину такого
исключительного положения понять нетрудно. От Кава, места, откуда идет по
направлению к Англии мощеная дорога, которой мы обязаны щедрости принцев
Конти, до Лиль-Адана целых два лье; ни одно почтово-пассажирское предприятие
не могло себе позволить такой крюк, тем более что Лиль-Адан в то время стоял
в тупике. Дорога, которая вела туда, там и кончалась. Несколько лет назад
была проложена большая дорога, соединившая долину Монморанси с долиной
Лиль-Адана. Она идет вдоль Уазы от Сен-Дени через Сен-Ле-Таверни, Мерю,
Лиль-Адан до Бомона. Но в 1822 году единственной дорогой в Лиль-Адан было
шоссе, проложенное принцами Конти. Итак, транспортной линией Париж --
Лиль-Адан владели Пьеротен и его коллега, пользовавшиеся любовью всего края.
Пьеротенова карета и карета его товарища обслуживали Стор, Ле-Валь, Пармэн,
Шампань, Мур, Прероль, Ножан, Нервиль и Мафлие. Пьеротен был так популярен,
что даже жители Монсу, Муаселя, Байе и Сен-Бриса--местечек, расположенных на
большой дороге, - пользовались его услугами, так как получить место в его
карете было легче, чем в вечно переполненных бомонских дилижансах. Пьеротен
и его конкурент не ссорились. Когда Пьеротен отбывал из Лиль-Адана, его
товарищ возвращался из Парижа - и наоборот. Говорить о его конкуренте не
стоит. Пьеротен пользовался любовью всего края. Кроме того, в этой правдивой
истории речь идет только о нем. Достаточно будет сказать, что возницы жили в
добром согласии, конкурировали без подвохов, лишь честным путем стараясь
залучить побольше пассажиров. В Париже, в видах экономии, они пользовались
одним и тем же постоялым двором, той же конюшней, тем же каретным сараем,
той же конторой, тем же фактором; из этого уже вполне ясно, что и Пьеротен и
его соперник были, как говорится, людьми покладистыми.
Этот постоялый двор, помещавшийся на углу Ангенской улицы, существует и
по сей день и называется ныне "Серебряный Лев". Владелец заведения,
постояльцами которого с незапамятных времен были возницы, сам держал
почтовые кареты, ездившие в Дамартен, и дело у него было поставлено так
основательно, что Тушары, его соседи, контора которых помещалась насупротив,
и не пытались соваться на эту линию.
Хотя полагалось отбывать в Лиль-Адан по расписанию, Пьеротен и его
сотоварищ по перевозкам проявляли в этом отношении чрезвычайную
сговорчивость, что помогло им снискать расположение местных жителей, зато не
раз вызывало нарекания со стороны посторонних, привыкших к точности крупных
заведений. Но оба хозяина, почтовые кареты которых представляли собой нечто
среднее между дилижансом и "кукушкой", всегда находили защитников среди
своих постоянных клиентов. Вечерняя отправка, назначенная по расписанию на
четыре часа, затягивалась обычно до половины пятого, а с утренней, хотя она
и назначалась в восемь часов, никогда не управлялись раньше девяти. Впрочем,
система эта была чрезвычайно гибка. Летом, в золотую для почтовых карет
пору, точное расписание соблюдалось для посторонних со всей строгостью и
нарушалось только для местных жителей. Такой порядок давал Пьеротену
возможность положить в карман двойную плату в тех случаях, когда постоянный
клиент приходил спозаранку и ему доставалось место, предварительно
заказанное "перелетной птицей", на свое несчастье запоздавшей. Такая
гибкость расписания, разумеется, не могла найти извинения в глазах людей