"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

Окидывая взглядом полки с товарами, он мысленно взбегал по изрытым дорогам
на кручу, куда удирал когда-то, скрываясь от отцовского гнева, и лакомился
там ежевикой и орехами. Но особенно занимала его мысли маленькая площадь
Провена: он все думал, как бы ему украсить свой дом, мечтал о новом
фасаде, о гостиной, о бильярдной, столовой, спальнях, об огороде, который
превращался в английский сад с лужайками, гротами, фонтанами, статуями и
т, п. Спальни брата и сестры были на третьем этаже шестиэтажного дома,
шириной в три окна по фасаду и окрашенного в желтый цвет, - таких домов
немало на улице Сен-Дени; комнаты были скудно обставлены только самой
необходимой мебелью. И все же ни у кого в Париже не было такой роскошной
обстановки, как у Рогрона! Проходя по городу, он в каком-то экстазе
застывал перед витринами с красивой мебелью, рассматривал драпировки,
которыми увешивал свое будущее жилище. А возвратившись домой, говорил
сестре: "Какую мебель я видел в одной лавке! Вот подошла бы для нашей
гостиной!" Назавтра он мысленно покупал уже другую обстановку, и так до
бесконечности. Каждый месяц он выбрасывал всю мебель, купленную в
предыдущем. На его архитектурные причуды недостало бы и государственного
бюджета: ему хотелось иметь все, что он видел, а нравилось ему только
самое модное. Если он любовался балконами новых домов или изучал робкие
попытки украсить их фасады, он находил, что лепные украшения, скульптура и
раскраска стен совсем не на месте в Париже. "Эх! - думал он. - Как бы все
это выглядело в Провене!" Когда он после завтрака стоял, прислонясь к
витрине, у порога своей лавки и, тупо уставясь в одну точку, предавался
пищеварению, перед взором его возникал фантастический дом, позлащенный
солнцем мечты; он прогуливался в своем саду, слушал журчание своего
фонтана, падавшего сверкающими жемчужинами на круглую каменную плиту. Он
играл на собственном бильярде, сажал цветы!
Если же сестра его задумывалась с пером в руке, забывая бранить
приказчиков, - стало быть, она видела, как принимает у себя провенских
буржуа или любуется в зеркалах собственной гостиной своим чудесным чепцом.
И брат и сестра стали уже находить, что на улице Сен-Дени нездоровый
воздух, а запах рыночных отбросов заставлял их вздыхать по благоуханию
провенских роз. Их терзала тоска по родным местам, ими, как мания,
овладевала мечта о собственном доме, еще более разжигаемая препятствиями -
необходимостью распродать последние мотки ниток, катушки шелка и пуговицы.
Обетованная земля долины Провена тем сильнее влекла к себе этих новых
израильтян, чем дольше они задыхались и страдали, совершая свой переход по
песчаной пустыне галантерейной торговли.
Письмо Лорренов пришло, когда они были целиком захвачены мыслями об
этом прекрасном будущем. Галантерейщики почти не знали своей кузины
Пьеретты Лоррен. Старый трактирщик прикарманил наследство Офре еще в те
времена, когда дети его обзаводились собственной лавкой, распространяться
же о своих капиталах он не любил. Брат и сестра, отосланные с юных лет в
Париж, едва помнили свою тетку Лоррен. Понадобился чуть ли не целый час
генеалогических споров, чтоб они вспомнили эту тетку, дочь их деда Офре от
второго брака, единокровную сестру их матери. Они установили, что умершая
от горя г-жа Неро была матерью г-жи Лоррен, и пришли тогда к выводу, что
второй брак их деда был для них крайне невыгоден, ибо результатом его был
раздел наследства между детьми от обоих браков. Они припомнили к тому же
кое-какие обвинения своего отца, который, как истый трактирщик, любил