"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

дня не ела.
Пьеретту с первых же минут задели замечания кузины и кузена, она и
сама не знала почему. Прямая и откровенная по натуре, предоставленная до
сих пор самой себе, она не привыкла задумываться. Она не могла бы
определить, чего не хватало ее кузине и кузену, и лишь впоследствии,
постепенно, через страдания открылось ей это. После завтрака Рогроны,
польщенные тем, что все убранство их дома приводит Пьеретту в восторг, и
спеша насладиться ее восторгом, показали ей свою гостиную, дабы научить ее
с должным почтением относиться ко всему этому великолепию. Испытывая в
своем одиночестве внутреннюю потребность чем-либо интересоваться,
холостяки и старые девы заменяют естественные привязанности
привязанностями искусственными: любят собак, кошек, канареек, своих
служанок или духовников. Так и Рогрон с Сильвией воспылали непомерной
любовью к своей мебели и дому, столь дорого им стоившим. Сильвия даже
стала помогать Адели при утренней уборке, находя, что служанка не умеет
как следует чистить мебель щеткой, наводить на нее блеск, чтобы она сияла
новизной. Вскоре эта чистка стала для нее важным занятием. И мебель, таким
образом, ничуть не теряла своей ценности, а становилась даже лучше!
Пользоваться мебелью, не изнашивая и не пачкая ее, не царапая дерева и не
стирая глянца, - вот какова была задача. Занятие это обратилось в одну из
тех маний, какие бывают у старых дев. В особом шкафу у Сильвии завелись
шерстяные тряпки, воск, политура, щетки, и она не хуже опытного
краснодеревца научилась пользоваться ими; у нее были специальные метелки
из перьев, специальные тряпки для пыли, и она терла и терла, ничуть не
рискуя повредить себе, потому что была крепка. Острый взгляд ее голубых,
холодных, как сталь, глаз, беспрестанно все оглядывавших, проникал даже
под мебель; и легче было отыскать чувствительную струнку в ее сердце,
нежели хлопья пыли под ее креслом.
После всего, что говорилось у г-жи Тифен, Сильвии невозможно было
отступить перед расходом в триста франков. Всю первую неделю она поэтому
посвятила столь развлекавшему Пьеретту заказыванию платьев, примерке их,
выбору сорочек, кройке нижних юбок, которые шились портнихами, ходившими
работать поденно. Пьеретта шить не умела.
- Хорошо же ее воспитывали, нечего сказать! - говорил Рогрон. - Ты,
стало быть, кошечка, ничего не умеешь делать?
Пьеретта, умевшая только быть нежной и любить, в ответ по-детски
пожимала плечами.
- Что же ты делала в Бретани? - спросил ее Рогрон.
- Играла! - простодушно отвечала она. - И все со мной играли. И
бабушка и дед, все мне рассказывали сказки. Ах, они меня очень любили!
- Э! Да ты там жила-прохлаждалась, как сыр в масле каталась, -
заметил Рогрон.
Пьеретта не поняла этого ходячего шуточного выражения улицы Сен-Дени
и только удивленно раскрыла глаза.
- Глупа, как пень, - сказала Сильвия, обращаясь к мадемуазель Борен,
искуснейшей швее в Провене.
- Да ведь она еще маленькая! - ответила мастерица, взглянув на
Пьеретту, повернувшую к ней свою хорошенькую лукавую мордочку.
Пьеретта льнула больше к швеям, чем к обоим своим родственникам; она
охотно смотрела, как они работают, была с ними мило шаловлива, так и