"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

жалиться. Хочешь знать, что ты такое? Ты просто пустомеля.
Убедившись, что на свои наивные замечания - плоды пробуждающегося
разума - она слышит в ответ одни лишь избитые фразы, которые, как
подсказывал ей здравый смысл, были просто нелепы, Пьеретта в конце концов
замкнулась в себе.
- Ты все хнычешь, а аппетит у тебя волчий! - говорил ей Рогрон.
Одна только служанка, толстуха Адель, не терзала этот нежный и
хрупкий цветок. На ночь она клала в постель девочки грелку, но делала это
тайком с тех пор, как за все свои заботы о наследнице хозяев она однажды
вечером получила от Сильвии нагоняй.
- Детей надо приучать к лишениям, это закаляет их. Разве у нас с
братом здоровье от этого стало хуже? - сказала Сильвия. - Вы сделаете из
Пьеретты "нюню". (Любимое словечко рогроновского словаря для обозначения
людей болезненных и плаксивых.) В каждом ласковом слове этого маленького
ангела видели только кривлянье. Цветы нежности, наивные и свежие,
распускавшиеся в этой юной душе, безжалостно растаптывали. Жестокие удары
обрушивались на чувствительное сердце Пьеретты. Если же она ласкалась к
этим черствым людям, - ее обвиняли в том, что она это делает с какой-то
корыстной целью.
- Лучше прямо скажи, чего ты хочешь? - грубо спрашивал ее Рогрон. -
Ведь недаром же ты ко мне так ластишься.
Ни сестра, ни брат не допускали возможности любви и привязанности, а
Пьеретта была сама любовь. Полковник Гуро, стремившийся угодить
мадемуазель Рогрон, оправдывал ее во всем, что касалось Пьеретты. Вина
тоже поддакивал обоим родственникам, когда они нападали на девочку; он
приписывал ее мнимые проступки "бретонскому упрямству" и утверждал, что
нет такой силы, которая бы с этим упрямством справилась. С необычайной
ловкостью обхаживая Рогрона, оба льстеца добились у него в конце концов
залога для газеты "Провенский вестник", а у Сильвии - покупки акций этой
газеты на пять тысяч франков. Полковник и стряпчий начали кампанию. Сто
акций по пятьсот франков размещены были среди избирателей, которые некогда
приобрели землю, национализированную во время революции, а теперь
испытывали страх за свою собственность, подогреваемый либеральными
газетами; среди фермеров и лиц, ведущих, как говорится, независимое
существование. Полковник и Винэ протянули свои щупальца по всему
департаменту и проникли даже за его пределы, в некоторые смежные общины.
Каждый акционер становился, естественно, и подписчиком. Судебные и прочие
объявления разделились между "Ульем" и "Вестником". В первом же номере
новой газеты появилась высокопарно-хвалебная статья, посвященная Рогрону.
Рогрон изображался в ней провенским Лаффитом. Когда общественные
настроения получили какое-то руководство, ясно стало, что на будущих
выборах предстоит большая борьба. Прекрасная г-жа Тифен была в отчаянии.
- Я позабыла, к несчастью, - сказала она, читая статью, направленную
против нее и Жюльяра, - что подле дурака всегда найдется жулик и что
глупость всегда притягивает к себе какого-нибудь умника.
Как только газета распространилась на двадцать миль в округе, Винэ
завел новый фрак, приличные сапоги, новые панталоны и жилет. Он стал
носить пресловутую серую шляпу - отличительный признак либералов - и
щеголять тонким бельем. Жена его наняла служанку и оделась, как подобает
супруге влиятельного лица, у нее появились красивые шляпки. Винэ проявил