"Оноре Де Бальзак. Дело об опеке" - читать интересную книгу автора

вечно пустые жилетные карманы, засаленные по краям и почти всегда
порванные, что еще более подчеркивало его неряшливый вид. Тот, кто бывал
во Дворце правосудия, где можно узреть все виды черного одеяния, легко
представит себе наружность г-на Попино. Необходимость день-деньской сидеть
на месте уродует тело, а досада на докучливое красноречие адвокатов
омрачает лицо судейского чиновника.
Сидя в четырех стенах тесных, убогих по своей архитектуре комнат, в
спертом воздухе, парижский судья невольно хмурится, лицо его искажается от
напряженного внимания, сереет от скуки, бледнеет, приобретает зеленоватый
или землистый оттенок, в зависимости от природы каждого. Словом, через
известный срок самый цветущий молодой человек превращается в равнодушную
"машину для рассмотрения дел", в механизм, с безразличием часового
маятника приспособляющий свод законов ко всем случаям судебной практики.
Г-н Попино от природы был наделен не очень привлекательной внешностью, а
судейское ремесло отнюдь его не приукрасило. Весь он был какой-то
нескладный. Широкие колени, огромные ноги, большие руки совсем не вязались
с обликом жреца правосудия; лицо чем-то напоминало кроткую до
беспомощности телячью морду - прямой плоский нос, невыпуклый лоб, нелепо
торчащие уши, тусклые глаза разного цвета - ничто не оживляло эту
бескровную физиономию; жидкие мягкие волосы плохо прикрывали череп. Лишь
одна черта привлекла бы внимание физиономиста: рот Попино говорил о
неземной доброте. Благодушные толстые красные губы, все в морщинках, резко
очерченные и подвижные, выражали одни только хорошие чувства; губы его
сразу располагали к нему и возвещали ясный ум, прозорливость, ангельскую
душу этого человека; итак, тот не понял бы Попино, кто стал бы судить о
нем только по вдавленному лбу, тусклым глазам и жалкому виду. Жизнь его
соответствовала лицу, она была заполнена трудом и скрывала добродетели
подвижника. Серьезные исследования по вопросам права принесли ему такую
известность, что после судебных реформ Наполеона в 1806 - 1811 годах он
был по совету Камбасереса одним из первых назначен членом верховного
имперского суда в Париже. Попино не был интриганом. Достаточно было
чьей-нибудь просьбы, чьего-нибудь ходатайства о местечке, и министр
обходил Попино, который никогда не являлся на поклон ни к великому
канцлеру, ни к председателю верховного суда. Из верховного суда он был
переведен в окружной суд, где его совершенно затерли люди ловкие и
пронырливые. Он был назначен запасным судьей! Вопль негодования раздался в
судебной палате:
"Попино - запасный судья!" Такая несправедливость возмутила весь
судейский мир: стряпчих, судебных приставов - словом, всех, за исключением
самого Попино, который и не думал жаловаться. Когда первое возбуждение
прошло, каждый решил, что все идет к лучшему в том лучшем из миров, каким
безусловно должен считаться судейский мир. Попино так и оставался запасным
судьей, пока знаменитый хранитель печати эпохи Реставрации не обратил
внимание на несправедливость, жертвой которой стал этот скромный и тихий
человек по милости высших судебных властей империи. А не то, проработав
двенадцать лет запасным судьей, Попино умер бы простым судьей округа Сены.
Чтобы можно было понять печальную участь одного из лучших
представителей судебного ведомства, необходимы кое-какие разъяснения,
которые прольют свет на его жизнь и характер и покажут в действии
некоторые колесики грандиозного механизма, именуемого юстицией. Три