"Оноре Де Бальзак. Дочь Евы" - читать интересную книгу автора

общении с артистами и изощрившийся от повседневного его применения. Ум
считается редким качеством у актеров. Естественно предположить, что ничего
нет внутри у людей, вечно выставляющих все наружу. Но если вспомнить, как
мало актеров и актрис давала каждая эпоха и как много из их среды выходило
драматических писателей и увлекательных женщин, то позволительно
отвергнуть это мнение, основанное на том упреке по адресу лицедеев, будто
в пластическом изображении страстей они утрачивают все личные чувства. В
действительности на это расходуются только силы ума, памяти и воображения.
Великие артисты - это существа, которые, как выразился Наполеон, по
желанию прерывают связь, установленную природой между чувствами и
мышлением. Мольер и Тальма на склоне лет умели любить сильнее, чем
заурядные люди. Флорина, вынужденная прислушиваться к разговорам
журналистов, все угадывающих и рассчитывающих, писателей, все предвидящих
и все говорящих, наблюдать политических деятелей, которые приходили
поживиться остротами ее гостей, сочетала в себе свойства дьявола и ангела
и была, следовательно, достойною подругой этих повес; она их восхищала
своим хладнокровием, им бесконечно нравилось уродство ее ума и сердца. Дом
ее, обогащенный данниками любви, отличался чрезмерной роскошью; но такие
женщины интересуются не стоимостью вещей, а только самими вещами, имеющими
для них ценность прихотей; они способны сломать в припадке ярости веер,
шкатулку, достойные королевы, а в другой раз раскричаться из-за того, что
разбилось десятифранковое фарфоровое блюдце, из которого пьют их
собачонки. Увидав ее столовую, переполненную изысканнейшими подношениями,
можно было постигнуть эту хаотическую роскошь, царственную и
презрительную. Повсюду, даже на потолке, резная обшивка из цельного дуба,
оттененная золотыми матовыми поясками; фигурки детей, играющих с химерами,
обрамляют панно, на которых мерцающий свет озаряет тут набросок Декана,
там - изваянного ангела с кропильницей, подарок Антонена Муана, подальше -
какой-нибудь кокетливый холст Эжена Девериа, мрачное лицо испанского
алхимика кисти Луи Буланже, автограф письма Байрона к Каролине в рамке из
черного дерева с резьбою Эльшета, а напротив другое письмо - Наполеона к
Жозефине. Все это размещено без всякой симметрии, но с большим искусством,
не бросающимся в глаза. Это поражало мысль. В этом были кокетливость и
непринужденность - два качества, которые сочетаются только у артистов. На
камине дивной деревянной резьбы - ничего, кроме странной флорентийской
статуи слоновой кости, приписываемой Микеланджело и изображающей сатира,
который находит женщину под овчиной молодого пастуха (подлинник статуи
хранится в Венской сокровищнице), а по обеим сторонам от нее - чеканные
канделябры эпохи Возрождения. Часы работы Буля на подставке, отделанной
черепахой, инкрустированной арабесками из меди, сверкали посреди одного из
простенков, между двумя статуэтками, уцелевшими при разгроме какого-то
аббатства. В углах горели на пьедесталах лампы царственного великолепия,
которыми некий фабрикант оплатил изустную рекламу со сцены, настаивавшую
на необходимости иметь богато разукрашенные лампы в виде витых раковин. На
изумительном поставце горделиво выстроились художественный фарфор и
драгоценная серебряная посуда - дань некоего лорда, побежденного Флориной
и признавшего превосходство французской нации. Словом, это была изысканная
роскошь актрисы, весь капитал которой заключается в обстановке. Спальня
лиловых тонов была воплощением мечтаний начинающих танцовщиц: подбитые
белым шелком бархатные портьеры и тюлевые занавеси; обтянутый белым