"Оноре Де Бальзак. Поручение" - читать интересную книгу автора

молодость. Поэтому мы как нельзя лучше поняли друг друга во всех основных
вопросах страсти. Прежде всего мы выставили теоретический и практический
тезис, что нет ничего глупее метрического свидетельства, что встречается
немало сорокалетних женщин более молодых, чем иные двадцатилетние, и что в
конце концов, если говорить о действительном возрасте, то женщинам столько
лет, сколько это кажется. Эта теория не ставила любви никаких ограничений,
и мы с совершенным чистосердечием плавали в беспредельном океане. Наконец,
после того как мы сделали наших любовниц молодыми, прелестными, преданными
графинями, полными вкуса, остроумными, изысканными, после того, как мы
одарили их красивыми ножками, атласной, даже слегка душистой кожей, мы
признались друг другу: он - в том, что госпоже такой-то тридцать восемь
лет, а я, со своей стороны, в том, что страстно люблю сорокалетнюю.
После этого, освободившись от смутного чувства опасения и оказавшись
собратьями в любви, мы с еще большим жаром продолжали поверять друг другу
свои тайны. Каждый из нас старался перещеголять другого в проявлениях
чувствительности. Один проехал однажды двести лье, чтобы иметь возможность
провести час со своей возлюбленной. Другой, чтобы явиться на ночное
свидание, не побоялся, что его примут за волка и застрелят в чужом парке.
Словом, мы перечислили все наши безумства! Если приятно возвращаться
памятью к минувшим опасностям, то не сладко ли вспоминать и былые
наслаждения: ведь это значит - наслаждаться дважды. Опасности, радости -
большие и малые - мы все друг другу поверяли. Графиня, возлюбленная моего
друга, как-то выкурила сигару, чтобы сделать ему удовольствие; моя
возлюбленная собственноручно варила мне шоколад и не могла дня прожить, не
написав мне или не увидевшись со мною; его возлюбленная прожила у него три
дня, рискуя погубить себя; моя сделала еще лучше, или, если угодно, еще
хуже. К тому же супруги обожали наших графинь; они были рабски им
подчинены, покоряясь тому обаянию, которое присуще всем любящим женщинам;
и, более глупые, чем того требует традиция, они были опасны нам ровно
настолько, насколько надо было, чтобы увеличить наши наслаждения. О, как
быстро уносил ветер наши слова и наш сладкий смех!
Подъезжая к Пуйи, я внимательно вгляделся в моего нового друга.
Поистине, я легко поверил тому, что он серьезно любим. Представьте себе
юношу среднего роста, хорошо сложенного, с привлекательным и выразительным
лицом. У него были черные волосы, голубые глаза, нежно-розовые губы,
белые, мелкие и ровные зубы; приятная бледность, разлитая по тонким чертам
его лица, и легкие коричневатые круги под глазами делали его похожим на
выздоравливающего. Добавьте к этому, что у него были белые, красивые руки,
холеные, как руки красивой женщины, что он производил впечатление человека
весьма образованного, был остроумен, и вы легко согласитесь, что мой
попутчик не уронил бы достоинства любой графини. Он был бы желанным
женихом для многих девушек, ибо был виконтом и имел от двенадцати до
пятнадцати тысяч ливров годового дохода, не считая видов на будущее.
Не доезжая одного лье до Пуйи, дилижанс опрокинулся. Мой несчастный
товарищ, вместо того чтобы ухватиться, по моему примеру, за скамейку и
последовать за движением падающей кареты, счел более для себя безопасным
спрыгнуть на край свежевспаханного поля. Плохо ли он рассчитал свой прыжок
или поскользнулся, этого сказать я не могу, но только он попал под карету
и был ею раздавлен. Мы перенесли его в ближайший крестьянский дом. Сквозь
стоны, исторгаемые у него страшной болью, он с трудом завещал мне