"Гонсало Торренте Бальестер. Дон Хуан " - читать интересную книгу автора

поняла - не знаю, по какой-то искре во взгляде или по выражению лица, - что
была для него пустым местом, даже не объектом насмешки. Я укрылась за
роялем. Тогда он, не переставая играть, не глядя на меня, произнес: "Там,
прямо у тебя под рукой, пистолет". И действительно, моя рука нащупала
пистолет. Я выстрелила. Увидела, как он падает. Не помню, закричала я или
думала только о бегстве. Мне нужно было одеться, и, пока я что-то натягивала
на себя, ко мне начало по капле возвращаться сознание. Я подошла к нему и
убедилась, что он жив. И мне чудилось, что это не я ранила его, что я не
имею никакого отношения ни к самой себе, ни к тому, что здесь только что
произошло, и в то же время меня уже начинали одолевать угрызения совести.
Тогда я стала звонить в разные места, пытаясь отыскать слугу, пока не нашла
его. Вот и все.


10

Соне Назарофф - имя стояло на первой странице рукописи - было лет
двадцать пять. Высокая, стройная, белокожая блондинка. Свои светлые мягкие
волосы - смесь золотистого с пепельным - она гладко зачесывала назад и
собирала на затылке в узел. Мне нравились нежные черты ее лица, меньше
нравились глаза - бледно-голубые и скорее круглые, чем продолговатые, с
короткими ресницами. Она их не подкрашивала. Соня двигалась легко, изящно,
но вместе с тем как-то слишком раскованно: всякий раз, садясь, она
демонстрировала мне свои ноги гораздо выше того места, где заканчивались
чулки, что превращалось для меня в сущую пытку. Ногти у нее были короткие,
как у пианистки или машинистки. Что же касается тех достоинств ее фигуры,
относительно которых мои вкусы совпадали со вкусами Дон Хуана, то здесь,
если судить по тому, что открывалось взору - открывалось, но не навязывало
себя, царил, я бы сказал, стиль романтический, а уж никак не классический.
Груди ее рвались вперед вызывающе и даже дерзко, но в то же время казались
нежными, словно спящие горлицы (весь их романтизм, собственно, и сводился к
контрасту между этими определениями). И все же, как бы ни оценили знатоки
целое - не забудем, что Дон Хуан остановил на ней свой выбор, а это уже само
по себе гарантировало качество, - главным в Соне была ее манера,
одновременно и естественная и сдержанная, двигаться или застывать в
неподвижности, а также голос - почти сопрано, богатый оттенками и тонкими
переливами. Короче говоря, я совсем потерял голову.
А она ждала ответа, широко открыв глаза, протянув ко мне руки. И так
как я медлил, переспросила:
- Вам нечего сказать мне?
- Сейчас нет. Но я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Это была уловка. На самом деле в голове у меня было пусто, ни одной
мысли, и нужные слова не спешили являться на мой тоскливый зов.
- Я рассказала все, - промолвила она.
Она стала другой. Во время последней части своего рассказа, несмотря на
дьявольски интеллектуальные обороты речи, несмотря на четкость и внятность
выражения мыслей, Соня сильно волновалась, голос ее дрожал, воспоминания
всколыхнули ее. И мне казалось, что мы стали ближе друг другу, что я могу
помочь ей, хотя совершенно не представлял, о какой помощи тут может идти
речь.