"Гонсало Торренте Бальестер. Дон Хуан " - читать интересную книгу автора

"И тогда начал он творить чудеса и выказывать бесовскую силу. И
принудил меня созвать девушек, и велел доставить тех, что задержались до той
поры со студентами, и студентов самих тоже; а последние были без верхней
одежды, в непотребном виде. И колдовством своим сделал он так, что явилось
множество кувшинов с вином, и попивал он из них и тем, кто при сем
находился, тоже пить велел, пока и сам не опьянел и их не напоил допьяна, но
только не меня, ибо я-то пить не пила, а исхитрилась вино через плечо
выплескивать. И, охмелев, совершал он всякие непотребства, а затем вроде как
унялся и подступил к студентам с расспросами об их познаниях, и в беседе не
раз принимался восхвалять вино и говорил, что не ведает, что лучше - вино
иль женские груди, о каковых покуда суждения своего не имел. Потом принялись
они судить да рядить, кто-де сочинил Песнь Песней - Соломон ли, нет ли, и он
утверждал, что нет, и даже обозвал Писание пустою книгою, и спросил одного
из студентов, полагает ли он за правду, будто Валаамова ослица заговорила. А
как студент заявил, что сему верует, снова сильно рассерчал и тотчас велел
девушкам раздеться и показать груди свои; и встали бедняжки перед ним, до
поясу оголившись, а он их все щупал да щупал - и не так, как то делают
мужчины, а как желторотый юнец, а после того молвил, что женщины-де малого
стоят и вино ему больше по нраву. Дабы как-то усмирить его буйство, в кое он
все пуще впадал, предложила я ему выбрать самую пригожую из девушек и
возлечь с нею и потом уж выносить суждение, столь ли ничтожна плоть, как он
о том судит, и оглядел он девушек и выбрал одну; но в опочивальню
отправляться с нею не пожелал - мол, хочет он проделать все прямо тут, на
глазах у прочих. Но случилось так, что, сколь он ни старался, сколь девушки
его ни раззадоривали, естество его в должное состояние не приходило, и
ничегошеньки он не добился. И начал он тогда кричать, и ругаться, и
браниться таким манером: "Падре Вельчек, что это у тебя за никчемное тело,
не годится даже на то, с чем любой уличный пес легко управляется? На что
растратил свои силы ты, поганая пробка, ежели теперь приходится умирать, не
отведав женщины?" И тем временем пил он и смаковал вино, и причмокивал
языком, и порой выливал остатки на ту иль иную из девиц. И под конец молвил,
что теперь ему осталось только кого-нибудь убить, чтобы набрать уж грехов
сполна, и поймал он прямо из воздуха колоду карт и велел нам вытаскивать
каждому по одной, объявивши, что убьет того, кто вытянет самую старшую
карту. Но прежде принялся расписывать, как станет он жертву свою убивать...
Тут все мы стали в страхе кричать и молить, чтобы сам он умирал поскорей и
от нас отвязался; он же, услыхав наши вопли, вроде бы от задуманного
отступился и стал рассуждать о судьбе человеческой да о свободе и предложил
нам на выбор: либо карту вытягивать, либо богохульствовать. И тогда я,
увидавши, что дело приняло дурной оборот, решилась пойти на хитрость:
готовы, мол, мы богохульствовать, полагала же я при том, что всякий станет
это делать, в душе храня верность Господу нашему и восхваляя Его, и что
совершим мы этот грех, только чтоб спастись от проклятого монаха. И,
согласившись на то, начал он дирижировать нами, словно хором, чтобы мы
поносили Господа нараспев, и так оно и было; но тут опять случилось чудо -
все слова говорили мы на латыни, хотя, как разъяснил уж после один из
студентов, несли вещи непотребные; и словно кто нам указывал, что должны мы
петь и как; из чего заключила я, что Господь принял нашу хитрость, и услыхал
мои молитвы, и сделал так, что не мы богохульствовали, а богохульствовал
злой дух, что пользовался устами нашими, совершая это. И продолжалось так