"Гонсало Торренте Бальестер. Дон Хуан " - читать интересную книгу автора

свойственна та редко кому доступная элегантность, когда костюм не столько
одевает человека, сколько помогает выразить себя.
Девушка пошла к выходу - высоко подняв голову, глядя куда-то в
пространство. Господин вежливо следовал за ней, но пылкой влюбленности в
этой вежливости не замечалось.
- А теперь? Вы узнали его? - спросил итальянец.
- Нет.
- Жаль. Поверьте, мне и впрямь жаль. Я привел вас сюда, чтобы вы с
первого же взгляда вспомнили его имя. Если бы вы сразу воскликнули: "Ах, да
это же такой-то!", я бы ответил: "Да, разумеется!", а потом дал бы все
необходимые объяснения. Но вы не узнали его, и тут я ничего не могу
поделать. Клянусь, мне очень жаль. Ведь назови я вам теперь имя моего
хозяина, вы расхохочетесь мне в лицо, примете за сумасшедшего или, что еще
хуже, посчитаете, что над вами издеваются. Да, я весьма огорчен нашей
неудачей, но придется подождать до следующего раза. Ах, знали бы вы, как мне
неприятны такие ситуации! И конечно, я вечно в них попадаю. Но все логично,
логично...
Он встал, взял трость и шляпу.
- Теперь или позже, но вы непременно все узнаете, и каким-нибудь более
естественным способом, я хочу сказать - мягко, без шока, без ощущения
абсурда, которое непременно возникает у всякого, кто находит разгадку
самостоятельно. И это должно случиться очень скоро, ведь вы собираетесь
покинуть Париж в ближайшие дни... Когда вы уезжаете?
- Не знаю.
- Задержитесь. Вы уже видели декорации, а всего через несколько дней
состоится премьера замечательной пьесы, каких в вашей стране ставить не
умеют. Подождите. Я пришлю вам билеты.
Больше он ничего не сказал, кивнул на прощание и выбежал на улицу. Я
подошел к окну и увидал, как он удаляется той же прыгающей походкой, в ритме
шутовского танца, только теперь трость и цветок поменялись местами.
Я почувствовал за спиной чье-то дыхание, услышал громкий стук сердца,
но последнее, наверно, мне только показалось. Женщина, по виду официантка,
тоже приблизилась к окну и смотрела поверх моего плеча, но вовсе не на
итальянца, который уже успел исчезнуть за углом, она смотрела туда, где
остановились девушка в черных брюках и ее спутник.
Ей, этой официантке, было лет тридцать, и она мне сразу понравилась.
Она смотрела на девушку с отчаянием, с бешенством и даже что-то
пробормотала, но я не разобрал что именно, ведь я хорошо понимаю
французский, только когда общаюсь с иностранцами, которые владеют им так же
дурно, как и я.
Но тон реплики и выразительный взгляд официантки привлекли мое
внимание. Я вернулся за свой столик и принялся листать книгу, а на самом
деле наблюдал за девушкой, которая удалилась в угол, сникшая и одновременно
разъяренная. Прошло сколько-то времени, и я окликнул ее, желая расплатиться.
Она ответила, не повернув головы:
- Спасибо, месье. Лепорелло уже заплатил.


3