"Рудольф Баландин "Убийство Михаила Лермонтова" (ЧиП N 02/97)" - читать интересную книгу автора

Лермонтов по обыкновению подтрунивал над "Мартышкой" и нарисовал
очередную карикатуру - дружеский шарж - на него: "демонизменно" мрачного, в
черкеске, на горшке, с огромным отвисшим до земли кинжалом у пояса.
Неожиданно Мартынов вспылил и вызвал своего приятеля-обидчика на дуэль.
Лермонтов и помыслить не мог, что предстоит смертельный поединок. Убивать
Мартынова он не собирался; в подобных случаях принято было либо пойти на
мировую, либо чисто формально разрядить пистолет в воздух.
Мысли и замыслы Мартынова понять значительно трудней. Прямодушным этот
человек никогда не был. Даже при своем недалеком уме он понимал, что
Лермонтов - храбрый офицер - примет его вызов, но застрелить товарища ни
при каких условиях не пожелает.
Безусловно, Мартышка страдал от шуток Мишеля, а также завидовал ему. Но
ведь было очевидно, что убийца поэта будет проклят потомками. Хотя не
исключено, что такая геростратова слава устраивала посредственного во всех
отношениях - кроме честолюбия и самомнения - Мартынова.
И все-таки очень правдоподобно, что Мартынова использовали как
исполнителя негласного приговора. Слишком много влиятельных лиц желали
смерти Лермонтова. Жандармское управление имело основания подозревать, что
он распространяет в офицерской среде вольнодумство и неприятие
существующего строя. Недаром же он, сосланный в действующую армию, писал:

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ.
Быть может, за хребтом Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

Нет, не укрылся. И здесь за ним негласно надзирали. И здесь его врагами
были не только "хищные горцы", но и - страшней и опасней - скрытые под
личиной приятельской смертельные недруги. Одним из них был, по-видимому,
князь Васильчиков. Во всяком случае, он сделал все от него зависящее для
того, чтобы дуэль состоялась, чтобы подло выстрелил Мартынов и чтобы
подлинные обстоятельства убийства поэта были утаены, а убийца избежал
наказания.
Дальнейшее происходило скорей всего так. Место дуэли выбрали не вполне по
правилам: площадка оказалась неровной, и Лермонтов стоял выше Мартынова. По
сигналу противники стали сходиться. Предельная дистанция - 10 шагов -
позволяла стрелять почти в упор. Лермонтов шел медленно, не поднимая
пистолета. Мартынов был мрачен. Кто-то (Глебов?) считал: "Раз... Два..." До
счета "три" следовало стрелять. Лермонтов подошел к барьеру. Кто-то
(Столыпин? Васильчиков?) крикнул после слова "Три!", когда по правилам
инцидент считался исчерпанным: "Стреляйте, или я разведу вас!"
Лермонтов поднял руку с пистолетом и выстрелил в воздух. От отдачи он
отклонился назад. Мартынов сделал один или два шага к нему, прицелился и
поразил противника наповал. Убедившись, что он мертв, Мартынов тотчас
уехал. Потрясенные Глебов и Столыпин только теперь поняли, что совершили
глупость (не говоря уж о нарушении дуэльного кодекса), не позаботились о