"Рудольф Константинович Баландин. Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие" - читать интересную книгу автора

начинал говорить. Его голос был такой же, как глаза, - спокойный,
ясный, приятный и мягкий, глубоко уходящий в душу.


Но стоило появиться небольшому сомнению, и голос Владимира Ивановича
твердел, становился вопрошающим; глаза еще глубже погружались в
вас, делались строгими и повелительными. Обыкновенно он был мягко и
поразительно вежлив. Казалось, что он боялся сказать вам хоть одно
неприятное слово, да, наверное, так оно было и на самом деле. Но
когда было надо, эта мягкость сменялась железной твердостью".


Несколько позже, в 1927 году, впервые увидел Вернадского известный
советский геохимик В. В. Щербина. Свои впечатления он передает так:
"... В зал вошел быстрой уверенной походкой худощавый, подтянутый,
совершенно не горбящийся пожилой человек, черный костюм которого
подчеркивал белизну его волос. Живой, несколько напряженный взгляд,
тонкие черты лица, негромкая, довольно быстрая и в то же время
размеренная речь с очень точно сформулированной мыслью..."


Наконец, как бы обобщенный портрет оставил А. Е. Ферсман, знавший
Владимира Ивановича почти полвека: "Еще стоит передо мною его
прекрасный образ - простой, спокойный, крупного мыслителя; прекрасные,
ясные, то веселые, то задумчивые, но всегда лучистые его глаза;
несколько быстрая нервная походка, красивая седая голова, облик
человека редкой внутренней чистоты и красоты, которые сквозили в
каждом его слове, в каждом поступке".


Кстати, у Вернадского с Ферсманом бывали серьезные споры. При этом,
как припоминал А. М. Фокин, близкий знакомый Вернадского, громкий
голос Александра Евгеньевича гудел через закрытую дверь кабинета,
а голоса Владимира Ивановича почти не было слышно.


Может возникнуть сомнение: а не слишком ли субъективны эти высказывания
о Вернадском? Ведь они принадлежат людям, относившимся к нему с
огромным уважением и восхищением. Подобные чувства, как правило,
не способствуют объективности оценки.


Конечно, субъективны. А разве может быть иначе, если речь идет
о человеке необыкновенном? Да и какая мыслима объективность,
если нет точной меры, которой удалось бы оценить человеческую
личность - уникальное, неповторимое создание во всей Вселенной...


Главное место в жизни Вернадского занимали научные исследования. Он
писал о том, как проводил их.